С реформой мы подотстали

Реформа электроэнергетики началась лет пять назад с довольно бурными политическими страстями, противостояниями, спорами, криками, стонами, драками, которые продолжались не менее трех лет, а закончились с принятием в 2003 г. пяти законов, зафиксировавших суть стратегии преобразований. То, что заложено в этих законах, не является чем-то новым, не является российским изобретением.

Так случилось, что энергетика во всем мире оказалась последней отраслевой либерализацией. Во всем мире она началась очень поздно - в начале 90-х. К этому времени машиностроение, металлообработка, почта, железные дороги, телекоммуникации практически везде уже были либерализованы. Причины обусловлены уникальной технологической сложностью этой системы, которая обязана функционировать без единого перерыва - на час, на сутки, на секунду, и обладать целостностью как технологический комплекс, в котором частота электрического тока для лампочек абсолютно равна частоте электрического тока хоть в Москве, хоть во Владивостоке.

Мы подотстали, хотя я бы не сказал, что радикально. В 2003 г. был принят комплект законов. Долгое время считалось, что электроэнергетика - это монопольная сфера, рынок там невозможен, частная собственность малоосмысленна, там нужно госрегулирование и, скорее всего, государственная собственность. Собственно, именно это представление было преодолено в мире в начале 90-х, а у нас - в 2003 году. Сформировалось другое представление: внутри электроэнергетики есть часть, которая является монопольной и достаточно долго будет таковой оставаться, а есть часть, которая по природе своей конкурентна и поэтому может и должна превращаться в рынок.

Первая, монопольная, часть - сетевой комплекс, а в наших условиях еще и диспетчирование. Вторая, конкурентная, часть - генерация, собственно производство электроэнергии. Дальше идет цепочка выводов, включающая в себя создание рыночных отношений, равных правил игры, которые позволяли бы конкурировать в прозрачной, открытой среде. Среда же включает в себя равный доступ конкурирующих субъектов технологической инфраструктуры, то есть к сетям и диспетчированию, а также систему государственного регулирования монопольного комплекса, прежде всего, всю систему тарифообразования для сетей, которая отсутствовала в природе ранее, и т.д.

Результат простой. Сети, контролируемые государством. У государства - желательно цивилизованная тарифная политика, которая дает ясный ответ, как рассчитываются тарифы за передачу электроэнергии в сетях. А вся генерация - в частных руках, в конкурирующих генерирующих компаниях, которые на рынке конкурируют за доступ к потребителю.

Исходя из этого, мы и начали преобразования. Еще в 1999-2000 гг. мы обосновывали, что нужно делать в энергетике, и говорили, что нужно посмотреть на ситуацию с мощностями. Да, так случилось, что в 90е годы в стране существенно сократился спрос на электроэнергию, и значительная часть мощностей простаивала. Но ясно, что ВВП растет, может, когда-нибудь и удвоится. А это означает, что рано или поздно мы столкнемся с необходимостью существенно наращивать мощности. Если не начать это своевременно, то нам будет угрожать дефицит мощностей. Мы нарисовали график, который включал в себя кривую роста спроса на мощность, и вторую кривую - фактическую мощность. Этот график пересекался крестом, который добрые журналисты назвали "крестом Чубайса", году в 2007 или 2008. Мы просчитались.

Мы не увидели двух процессов. Первый - реальный темп роста электропотребления, или спроса на мощность, в стране оказался намного выше, чем прогнозы, которые делали и мы, и правительство.

Приведу вам цифры. В базовом документе "Энергетическая стратегия России", принятом в 2003 году, на период 2000-2005 гг. самый высокий вариант прироста электропотребления был равен 53 млрд кВт-ч. А фактическая цифра оказалась - 75 млрд, то есть в 1,5 раза выше. Это огромный просчет, который был первой серьезной ошибкой в понимании ситуации.

Вторая еще более серьезная ошибка в том, что мы жили в цифрах общероссийских, что категорически неправильно. Такой анализ должен быть только по регионам. Когда мы посмотрели региональный срез укрупненно - по федеральным округам, выяснилось, что в стране всего 2 округа, которым дефицит электроэнергии не грозит, - это Дальний Восток и Поволжье. Во всех остальных дефицит наступает либо в течение 3-4 лет, либо еще быстрее.

Мы говорим о сетевой мощности. Ввести новую станцию - это 3-4 года. Такие временные параметры означают, что мы уже находимся в зоне острейшей опасности возникновения дефицита.

Если добраться до регионов, то картина оказывается просто душераздирающая. Выясняется, что в стране на сегодняшний день 14 регионов имеют объем электропотребления выше, чем советский максимум. Это превышение в некоторых регионах составляет от 5 до 15%, а в некоторых - 25-30%. Например, в Москве. Есть даже еще более высокий отрыв. Это означает возникновение нового качества явления. Мы его назвали для себя РПН - регионы пиковых нагрузок.

В регионе пиковых нагрузок происходит, как минимум, три очень болезненных процесса. Процесс первый: нельзя подключать новых потребителей. У нас есть карта Москвы, которая на 80% закрашена красным пятном. Подключать нельзя, но и не подключать нельзя.

Второе. Зимой в регионах пиковых нагрузок имеющихся мощностей, используемых в полном объеме, недостаточно для того, чтобы обеспечить потребность.

Вы, наверное, заметили, что перед зимой у меня была бодрая дискуссия с Юрием ЛУЖКОВЫМ на эту тему. В октябре я сказал: "Все наши расчеты показывают, что если в Москве будет минус 25, то мы впервые в истории Москвы вынуждены будем ограничивать потребителей". Когда мы вошли в эту ситуацию, уже было не до дискуссий. Я позвонил Юрию Михайловичу: "Ситуация абсолютно запредельная. С завтрашнего дня у меня суточный штаб. Мы с завтрашнего дня обязаны начать ограничения по Москве, иначе будут массовые отключения, которые, в принципе, могут привести к эвакуации населения. И это вполне серьезно". И мы душа в душу с Юрием Михайловичем прошли всю зиму практически благодаря впервые примененным массовым ограничениям потребителей. Это было взаимодействие с городом, а не в режиме наезда, драки, мордобоя, это было в режиме взаимодействия.

В самые драматические моменты главная мысль, которая у меня в голове сидела, была о том, что, собственно, будет дальше. Да, мы начинаем вводы, да, мы запускаем новые станции в чрезвычайной программе. При этом мы понимаем, что ближайший новый ввод - это первый квартал 2008 г. А что произойдет в зиму 2006-2007, 2007-2008 гг.? Спрос растет, остановить его невозможно. Острейшая ситуация по зимнему максимуму потребовала от нас набора специальных решений.

Есть еще третье свойство регионов пиковых нагрузок, может быть, самое тяжелое и опасное. Дело в том, что когда энергосистема в целом работает в таком предельном режиме, вероятность аварии возрастет просто в разы. Вот эти три процесса - это свойства регионов пиковых нагрузок.

Какую часть страны мы сможем вывести из этой зоны высочайших рисков, определяется тем, насколько мы сумеем немедленно развернуть экстраординарные объемы инвестиций в энергетику страны.

Понимаете, тут важно понять, что характер явления совершенно новый. У нас были отключения в Приморье, когда во Владивостоке еду готовили на кострах. Там были массовые неплатежи и позиция губернатора: энергетикам не платил, не плачу и платить не дам никому. Энергетики накапливали долг перед поставщиками топлива. Угольщики, в конце концов, не в состоянии поставить - снижаются запасы топлива. В результате - холодная зима, наложившаяся на истаявшие запасы. Дальше - катастрофическая ситуация.

В этой катастрофической ситуации был ключевой момент. Президент страны Владимир ПУТИН вызвал всех, начиная с вашего покорного слуги, и сказал внятные и убедительные слова: "Мы собираемся все вместе. В течение недели стоим "на ушах". Собираем по составу угля - этот с Харанора, этот с Кузбасса. И растаскиваем проблему".

В нынешней ситуации кризиса мощностей таким образом проблему не решить. Президент может говорить слова правильные, но станцию не построишь за две недели. Мощности нет, и точка. Появится она, в лучшем случае, через три года. Вот это качество явления настолько чудовищно значимо, что требует таких же масштабных и радикальных действий.

Но мы реформу проводили ради того, чтобы в конкурирующем секторе появилась частная генерация, которая способна привлекать частные инвестиции. Инвестиции нужны немедленно, и начинать разворачивать их нужно не после реформы, а в ходе ее завершающей стадии.

Практически сетевой монопольный комплекс уже выделен, уже консолидирован, уже обособлен, структурирован в юридическое лицо. И только что начали внедрять реальное тарифообразование в сетях, которого раньше не существовало никогда.

Мы приняли решение создать 20 генерирующих компаний. Создание первых из них уже практически полностью завершено, активы консолидированы. В них созданы управленческие команды, они вышли на фондовый рынок, котируются там, имеют хорошую капитализацию. В течение ближайшего полугода-года все 20, одна за другой, проходят через листинг на фондовой бирже. Необходимо сходу, не откладывая, развернуть эти инвестиции в механизмах, адекватных экономической природе каждого из этих субъектов.

Только благодаря тому, что мы подготовили генерацию к частным инвестициям, мы можем не предъявлять государству запрос на масштабные инвестиции. Это не $10 млн, и не $100 млн, и даже не миллиард. Это десятки миллиардов долларов. Одна подстанция среднего размера - это $400 млн. Одна станция среднего размера - $1,5 млрд. Вот таков масштаб цен.

Генерирующая компания способна максимально быстро выйти на фондовый рынок, провести дополнительную эмиссию, выйти с классическим IPO - допэмиссией и получить масштабные частные инвестиции. Мы ясно понимаем, что на них есть колоссальный спрос, рынок их ждет.

Средства, полученные от допэмиссии, поступают в инвестиционный проект. Есть классическая логика investment project, по которой инвестиционный проект окупается, если он окупается, то дальше можно выстроить банковское и другое финансирование. К большому сожалению, у нас оно не работает. Не работает, потому что существующая тарифная среда пока не позволяет войти в нормальный инвестиционный цикл в энергетике

Генерация - это половина дела. Вторая половина - сети. Если они государственные, то - пожалуйте денежки из бюджета. Цена вопроса - Федеральная сетевая компания. Государственный контроль до 75% - 160 млрд руб. Цифра зафиксирована, положена на бумагу и отправлена мною ФРАДКОВУ, ГРЕФУ, КУДРИНУ. Весь запрос в сумме 426 млрд руб. на трехлетний бюджетный период нами сформулирован, рассчитан, обоснован и отправлен в правительство.

Вот, собственно, и вся логика, которая вырастает из реформы, позволяет завершить ее, не разрушая, а, наоборот, используя тот задел, который она создала. Логика, которая позволяет привлечь десятки миллиардов долларов в генерацию частных и миллиарды долларов государственных в сетевой комплекс, вместе с гидрогенерацией и системой операторов. Это та точка, в которой мы сейчас находимся и в которой идут непростые дискуссии внутри правительства.

Считаю, что у нас есть реальные шансы в ближайшие 2-3 года полностью завершить то, что было задумано так, чтобы привнести инвестиции в энергетику.