Китайские партнеры хорошо считают деньги

Достигнуты договоренности о создании пяти совместных российско-китайских предприятий по производству мебели, обсуждалась возможность организации сборки автомобилей "КамАЗ" в городе Даляне, поставок энергооборудования из России в Китай. Прошли презентации Амурской, Магаданской и Сахалинской областей, инвестиционных проектов города Владивостока. Большое количество заинтересованных китайских партнеров приняли участие в семинарах по межбанковскому сотрудничеству двух стран, по переработке древесины, развитию рыбного комплекса Приморского края, в конференции по транспортному сотрудничеству приграничных территорий.

И это только небольшая часть тех событий, которые подводят итог харбинским встречам. Дальневосточная экспозиция вызвала огромный интерес посетителей ярмарки. А уж камчатские рыба и крабы, магаданская водка, владивостокский хлеб стали просто центром притяжения. Всегда оживленно было возле банковских стендов, практически не убывало гостей у экспозиции-макета производственного торгово-экономического комплекса Пограничный-Суйфэньхэ. Журнал "Дальневосточный капитал", выпущенный по этому случаю на китайском языке, просто разметался со стендов дальневосточных субъектов Федерации.

Об итогах Харбинской ярмарки и перспективах дальнейшего сотрудничества с КНР "ДК" беседовал с торговым представителем России в Китайской Народной Республике Сергеем ЦЫПЛАКОВЫМ.

- Сергей Сергеевич, завершилось одно из самых значимых для дальневосточников международных мероприятий, проходящих в рамках года России в Китае, - 17-я Харбинская международная торгово-экономическая ярмарка. Эти несколько дней в Харбине, общаясь с представителями официальных делегаций субъектов Федерации ДВФО, специалистами компаний, представленных на стендах выставки, я все время испытывала противоречивые чувства: так ли значимо наше присутствие здесь, адекватны ли будут результаты тем средствам, которые потратили компании на участие в мероприятии?

- Я думаю, здесь есть два момента. Во-первых, Харбинская ярмарка достаточно специфическое мероприятие, ориентированное на Россию. Во-вторых, если вы посмотрите точный перевод китайского названия, то оно будет звучать не просто как ярмарка. Русский аналог - это скорее контакты, переговоры.

На самой ярмарке российская экспозиция за последние два года не сильно меняется. Это отчасти отражение объективной реальности. Что мы можем выставить для продажи? Наши лесные ресурсы - бревно выставить? Натурных образцов нашей технической продукции здесь нет. Перспектива ярмарок в Харбине связана с семинарами: по развитию транспортного сотрудничества, переработке леса, рыбопродукции, другим инвестиционным проектам. К харбинским ярмаркам достаточно большой интерес проявляется со стороны китайского бизнеса, в том числе из наиболее развитых китайских провинций юга и востока КНР. Есть интерес как к России в целом, так и к ее дальневосточным регионам. Думаю, что этот интерес можно и нужно использовать. Следующий год будет годом Китая в России, и организаторы Харбинской ярмарки могли бы использовать ее для показа возможностей различных китайских компаний в сфере торговли и инвестиций именно на российском направлении. Харбин - это место с наработанным имиджем, если хотите - местный Давос. Я согласен с китайским руководством, они называют Харбинскую ярмарку платформой для региональных встреч. В таком формате ярмарка дает уникальные возможности для продвижения регионального сотрудничества, где без помпы, по-деловому можно обсуждать актуальные для бизнеса приграничных территорий вопросы.

- Как вы оцениваете сегодняшний уровень межрегиональных связей наших стран, какое место ДВФО занимает в торгово-экономических отношениях России и КНР?

- Объективно округ играет чрезвычайно важную роль в этих отношениях. На его территории находятся основные сухопутные транспортные коридоры и переходы, которые соединяют Россию и Китай. Через них идут значительные товаропотоки. И то, что у большинства субъектов ДВФО существуют налаженные связи с китайскими партнерами, - важнейший фактор. Эта роль Дальнего Востока еще более возрастет после строительства трубопровода Восточная Сибирь - Тихий океан, который откроет перспективу поставок в Китай энергоносителей.

Надо сказать, что в ближайшем будущем будет наблюдаться рост не только в чисто торговых операциях между регионами, но и в инвестиционном сотрудничестве. ДВФО, его субъекты занимают важное место в этом процессе. Китайский капитал не имеет пока достаточного опыта сотрудничества в инвестиционном плане с западными регионами России, но уже финансирует значительное количество объектов на востоке - это два целлюлозно-бумажных комбината в Читинской области и Хабаровском крае. Активно сотрудничают с Китаем Приморский край, Амурская область. Можно даже так сказать: ДВФО - это наиболее продвинутый в развитии российско-китайских отношений регион.

- Но тем не менее самые крупные инвестиции КНР осуществляет как раз не на Дальнем Востоке, а в Петербурге.

- Вы имеете в виду "Балтийскую жемчужину". Это девелоперский проект, и он будет осуществляться поэтапно. Общая стоимость его оценивается в сумму более $1 млрд.

Перед китайским бизнесом стоит задача наиболее широко освоить российский инвестиционный и торговый рынок, поэтому тренд идет в центральные районы, где больше население и выше покупательная способность. Если брать эти показатели в ДВФО, то по большому счету этот рынок уже освоен китайскими товаропроизводителями и организованно, и неорганизованно. Но значение Дальнего Востока в расширении торгового оборота и инвестиционного сотрудничества не стоит преуменьшать.

Сейчас мы наблюдаем такую тенденцию: китайские поставки в Россию нарастают опережающими темпами по сравнению с нашими поставками в Китай. И надо сказать, что интерес российского бизнеса уже фокусируется не просто на экспорте в Китай российских природных ресурсов - это главный внешнеторговый товар ДВФО, а на кооперации с китайскими производителями, на импорте китайских товаров широкого ассортимента, привлечении инвестиций из КНР.

- Вы говорите, они планируют, они хотят, они выходят на рынок. А мы, Россия, Дальний Восток, на какую часть рынка можем рассчитывать?

- Очевидно, что на китайском рынке сейчас сложился моноструктурный характер российского экспорта - лес, рыба и морепродукты, нефть и нефтепродукты. Это пока трудно преодолеть, но сейчас вполне реально рассчитывать на развитие сотрудничества в области предоставления транспортных услуг, увеличения объема китайского экспорта и импорта через порты российского Дальнего Востока. Другое перспективное направление - это вопросы переработки сырьевых ресурсов. Я не исключаю, что мы будем наблюдать выход российских компаний на территорию Китая, их инвестиций в перерабатывающие предприятия. Так, кстати, поступают многие страны. Для нас это звучит пока непривычно, мы ждем китайские инвестиции в Россию. Но для того, чтобы расширить торговлю и сотрудничество, отдельные виды производств, особенно трудоемких, могут переноситься в Китай. Нам надо выстраивать технологические цепочки - давальческая переработка нашего сырья с последующей ее реализацией в России, Китае и третьих странах и т.д. Это очень широкое поле сотрудничества для Дальнего Востока.

Конечно, если говорить откровенно, китайские партнеры хорошо считают деньги. Начав осуществление инвестиционных проектов на Дальнем Востоке, они отмечают, что российская рабочая сила дороже, чем китайская, а это сразу повышает себестоимость продукции и снижает ее конкурентоспособность. Конечно, о бесконтрольном привлечении китайской рабочей силы речь не идет, но это один из актуальных вопросов, который ставят китайские инвесторы.

Большие возможности, на мой взгляд, у Дальнего Востока в сотрудничестве с КНР в аграрном секторе. У китайцев накоплен неплохой опыт в этой сфере. Пока что сложилась такая ситуация, что официальный экспорт мясных товаров практически прекращен. Действуют запреты как с нашей стороны, так и с китайской. Есть запреты на ввоз зерна из России. Но мы должны иметь в виду, что никакими запретами в конечном счете не удастся остановить те объективные тенденции, которые складываются. Когда мы смотрим на структуру товарооборота между Дальним Востоком и Китаем, то видим - из Китая идет экспорт овощей, фруктов, других продовольственных товаров. Но ведь производство значительного ассортимента продукции можно наладить на российской территории. В Амурской области, например, более миллиона гектаров сельскохозяйственной земли, которая в свое время обрабатывалась, в настоящее время не используется. По крайней мере, у нас есть сейчас неплохие возможности для совместного развития "зеленого" земледелия, которое стало модным во всем мире. А вот провинция Хэйлунцзян смогла выделить под экологически чистое земледелие всего 200 тыс. гектаров. Мы можем заниматься этим совместно на нашей территории, производя продукцию, которая пользуется спросом не только в России, в Китае, но и во всем мире, в том числе у наших ближайших соседей - в Японии, Южной Корее. Это возможности для Дальнего Востока.

- Нужны интеграция, наше желание предоставить официально в аренду землю. Все равно же китайцы покупают ее, но через подставные российские фирмы.

- Конечно, есть много вопросов. Но мне кажется, что наша пресса во многом нагнетает всевозможные угрозы. Жизнь показала, что никакими стенами, рвами и валами не удается остановить те объективные тенденции, которые складываются. Интеграция - может быть, это сильное слово в этой ситуации, но кооперация должна быть. Нужно рационально решать вопросы. А так получается, что мы сидим на своих богатствах как собака на сене и не можем их толком использовать.

Очень перспективна для сотрудничества сфера использования морских ресурсов. Значительная часть наших рыбных ресурсов поступает в Китай, мягко говоря, незаконно. Тема эта чувствительная и острая, и нужно начинать с наведения порядка прежде всего на нашей территории. Сегодня мы видим очень большое расхождение между китайской и российской статистикой. Есть пробелы в законодательстве, и они используются для того, чтобы поставлять продукцию в обход законов.

- Китайский рынок основной для нашей рыбопродукции, и наши рыбаки "подсаживаются" на зависимость от китайских партнеров.

- Здесь нужна кооперация, и ее основой может стать переработка. Не исключено, что ее можно организовывать на китайской стороне с участием нашего капитала. И этого не нужно бояться, о какой бы отрасли производства ни шла речь.

Дело вот в чем: сейчас мы подошли к такому рубежу, когда та модель, которая обеспечивала достаточно устойчивый рост нашего торгового оборота, начинает выдыхаться. Это касается прежде всего российского экспорта, в основном это нефть, круглый лес, рыба, энергетика - здесь у китайцев мало альтернатив, и они не хотят от этого отходить. Но мы видим, что Россия уходит с китайского рынка по целому ряду промышленных товаров. Например, мы традиционно поставляли в Китай продукцию черной металлургии. Сегодня получила развитие собственная металлургическая база Китая, построено много новых мощностей, они производят тот ассортимент, который раньше закупали в России. Более того, пока еще не много, но уже есть поставки китайского металла в Россию. Только в первые месяцы этого года экспорт российского металла в Китай сократился почти на 54%. Это структурный сдвиг. По химической промышленности происходит то же самое. Надо искать иные формы и думать о том, чтобы учиться у других.

Например, маленькая Республика Корея имеет с Китаем товарооборот более $100 млрд, и Корея имеет положительное сальдо. При этом надо понимать, что корейцы не поставляют в КНР ни лес, ни нефть, которых у них просто нет. Тогда за счет чего? В Китае работает большое количество корейских предприятий - около 20 тысяч. Они тяготеют к матери-родине, ориентируются на свои технологии, комплектующие и за счет этого имеют высокий товарооборот. Удовлетворяются интересы и китайцев, которые хотят иметь на своей территории иностранный капитал.

Мы же долгое время боролись за то, чтобы наши инвестиции не шли за границу. Но если мы говорим о глобализации, об интересах бизнеса, то должны помнить, что "рыба ищет, где лучше, а человек, где рыба". Поэтому, естественно, на какой территории инвестировать средства, должен решать сам бизнес.

- Почему мы так долго подходим к тому, что другие делают быстро?

- У нас есть объективные причины. 90-е годы были не лучшими для России и ее экономики, и очень многое из того, что можно было сделать с точки зрения развития российско-китайского сотрудничества, сделано не было. И сейчас в плане некоторых форм и методов ведения торговли мы оказались намного позади ведущих торговых партнеров Китая. Но опять-таки здесь не нужно искать виноватых и правых. Только сейчас российский бизнес начинает дозревать до понимания того, что нужно развивать технологические цепочки, инвестируя в той стране, где это выгодно. За этим будущее наших отношений.

Второй момент - фактор экономического присутствия Китая в России будет возрастать, и это уже объективная тенденция. Ее можно игнорировать, но она все равно будет развиваться, только тогда в уродливых формах. Если ее осознать и попытаться регулировать, ее можно использовать на благо нашей страны максимально рационально. У нас же многое свелось к неорганизованной торговле и серому импорту. Нужно создать условия, которые бы сделали это невыгодным. Здесь могут быть и запретительные и поощрительные меры.

Кстати, об инвестиционном сотрудничестве. По итогам первого квартала этого года Россия находится на третьем месте по степени привлекательности для китайских инвесторов за рубежом. При этом отмечается, что, несмотря на некоторую незавершенность создания стабильной выгодной рыночной среды в России, перспективы инвестирования перевешивают возможные риски и китайские компании стремятся в Россию. Это тоже долгосрочная тенденция. У китайцев сейчас более $850 млрд золотовалютных резервов. Это большой приток валюты в страну, и китайское правительство принимает активные меры, чтобы поощрять вывоз капитала для создания своих предприятий за рубежом.

Однако развитие инвестиционного сотрудничества требует времени и обоюдных усилий. Посмотрите, в 2004 году в Хабаровске прошел первый российско-китайский инвестиционный форум, на котором были подписаны контракты на общую сумму около $2 млрд. На начало этого года было реализовано порядка $70 млн. Много это или мало? Это нормально. Потому что невозможно за год построить целлюлозно-бумажный комбинат. Это все долгоиграющие проекты. Этот толчок, который был дан два года назад, через несколько лет даст о себя знать.

- Похоже, что мы еще живем старыми стереотипами восприятия Китая.

- В России еще жив синдром 50-х годов. Но ведь прошло уже 60 лет, все изменилось, и повторить то, что было тогда, невозможно. В определенной мере Китай рассматривался как недоразвитая страна. Это не так. При всех сложностях, которые здесь есть, при всех кричащих противоречиях общества Китай за последние годы продвинулся очень существенно. И самое главное - не надо о китайском рынке судить по тем товарам, которые поступают в Россию по каналам помогаек и неорганизованной торговли. Крупные китайские компании сами сейчас сожалеют, что так получилось, и им приходится преодолевать стереотип "китайский товар - некачественный". На самом деле китайский рынок по многим показателям конкурентоспособен, об том свидетельствуют объемы торговли Китая с другими странами.

- Это в отношении восприятия Китая, а в отношении восприятия себя?

- У нас сейчас очень неплохие политические отношения с Китаем. Нужна конкретная работа по созданию экономических условий, которые бы открывали возможности для развития бизнес-отношений. Нужно вести большую, кропотливую, рутинную работу по сближению интересов. А у нас очень часто на этой стадии все вязнет. На уровне президента вопросы ставятся, говорится, а дальше-то что? Получается, верх шумит, а внизу все тихо. В России пока нет влиятельных реально работающих на китайском направлении саморегулирующихся организаций бизнеса. Это очень негативно ощущается по сравнению с другими странами. Например, в Германии очень эффективно работает германская торговая палата в Китае, есть аналогичные сообщества в США, Великобритании, других странах. Причем нужны именно саморегулируемые организации, созданные снизу, со стороны заинтересованного бизнеса. А поле деятельности для них огромное.

Нужен банк проектов, которые можно было бы предложить китайским инвесторам. Нужно участвовать не только в Харбинской ярмарке, в Китае проходит много подобных мероприятий. Нужны презентации, поездки и в случае чего отстаивание своих интересов. Конечно, нужны средства на рекламу. Все это требуется, если мы реально хотим чего-то достичь.

- Какова здесь роль торгового представительства России в Китае?

- Мы по мере возможностей стараемся оказывать содействие и субъектам Федерации, и конкретным предприятиям в продвижении на китайский рынок. Китай - это другой мир, и, выстраивая отношения с китайскими партнерами, нужно иметь хорошее представление о тех правилах игры, которые здесь существуют. То, что мы делаем, - это очень скромный вклад: мы направляем информацию по конкретным запросам и о производителях тех или иных товаров, сегментах китайского рынка, консультируем по проведению презентаций, помогаем найти китайских партнеров, помогаем компаниям готовить печатные материалы, обеспечиваем переводы. По сути, деятельность торгпредств является одной из немногих форм государственной поддержки бизнеса, прежде всего из регионов.

- Я, может быть, наивный вопрос задам, но не пора ли нам учиться у себя, на Дальнем Востоке, проводить мероприятия, подобные хотя бы Харбинской ярмарке?

- Наши китайские коллеги порой спрашивают, есть ли в России мероприятия подобного масштаба, ориентированные на КНР. Пока нет. Но китайцы говорят: "Хуже сто раз услышать, чем один раз увидеть". Многие из них были на Дальнем Востоке, знают, что это такое, но нужно приглашать бизнес с юга Китая, китайское руководство соответствующих провинций, конкретных производителей. Это неплохая идея - создать аналог Харбинской ярмарки на Дальнем Востоке, привлекая сюда Сибирь, Забайкалье, Урал. Это бы стимулировало рождение новых подходов в развитии наших региональных отношений.