Режиссер, который видит звезды

Этот год для Звеняцкого втройне юбилейный. Ему исполнилось 60 лет. Возглавляемому им театру - 75. А его службе в театре им. Горького, куда он пришел совсем молодым актером и который под его руководством получил звание академического, - ровно 40. Впрочем, Ефим Семенович не любит конкретику цифр. Время он измеряет количеством ставшими близкими ему людей, удивительными встречами и, конечно же, Его Величеством Зрителем, ради которого и во имя которого он и работает все эти годы.

- Ефим Семенович, зритель за эти 40 лет изменился?

- Я не из тех, кто строит иллюзии по поводу прошлого и создает видимость красоты настоящего. Нельзя хулить прошлое и становиться манкуртами, о которых писал АЙТМАТОВ, - людьми без памяти, не помнящими родства. И в советское время, и сегодня, в XXI веке, сущность истинного поклонника театра не меняется. Театр был и остается вольницей, свободой и воздухом для тех, кто исследует человеческие прорывы не в космос, а по отношению друг к другу.

- Что заставило вас, актера, пойти на высшие режиссерские курсы? Вы ведь были весьма востребованным актером, играя Часовникова в "Океане", Плужникова в "Списках не значится", Герострата в "Забыть Герострата"?

- Во-первых, я не хотел работать в полупустом зрительном зале. Меня это оскорбляло и обижало. Если до 1965-67 гг. в театр нельзя было попасть - Натан Израилевич БАСИН ставил потрясающие вещи! - то в середине 1970-х интерес к театру резко упал. Причин было много. Это и несколько режиссеров-временщиков, пришедших на смену Басину и больше занимавшихся собой, чем театром: приезжали, получали квартиры, социалистические "дивиденды" и менялись каждые 2-3 года. Раньше, кстати, вообще было моветоном задерживаться в театре более чем на 5 лет: считалось, что ему обязательно нужна "новая кровь". И даже появление Ефима Давыдовича ТАБАЧНИКОВА - гениального режиссера и невероятно талантливого человека - не спасло ситуацию. Его волновало лишь то, что происходило на сцене, а зритель не интересовал.

Кроме того, это было время конъюнктурных "датских" спектаклей - выпущенных к конкретным социалистическим датам. Театр в то время немного мимикрировал, пасуя перед системой, но людей не проведешь: они не могли бесконечно смотреть такие спектакли, как "Диктатура совести", "Синий конь на красной траве" или "Сталевары". Поэтому отток зрителей наблюдался, даже несмотря на практику массовых посещений.

- Которую вы, кстати, потом запретили?

- Совершенно верно, поскольку не хочу, чтобы в театр приходили по принуждению. Зрители в зале должны испытывать искреннюю потребность в этом. А когда заводчан или школьников приводят под угрозой того, что одних лишат премии, а другим снизят оценку, ничего хорошего из этого не выйдет.

Вторая причина, по которой я обратился к профессии режиссера, касается моей работы в Институте искусств. У нас с Александром Ивановичем ЗАПОРОЖЦЕМ был курс, с актерами которого я ставил спектакли. Состав потрясающий - СЛАВСКИЙ, КУЧИХИН, ТИМОШЕНКО, СЕРГИЯКОВ... И через 4 года, к моменту окончания их учебы, мы все четко понимали, что не должны расставаться. Я обязан был сохранить этот курс и создать театр, который бы позволил этим талантливым ребятам реализовать себя в профессии. Что я и сделал.

Табачников дал мне возможность попробовать себя в режиссуре: я уехал в Москву, поступил в ГИТИС на курс к Анатолию Васильевичу ЭФРОСУ и стажировался у него и ТОВСТОНОГОВА. А потом получил театр драмы - в Комсомольске-на-Амуре, куда за мной уехал целый курс выпускников Института искусств, все 16 человек. И я до сих пор помню фамилию того секретаря горкома партии, что предоставил нам эту потрясающую возможность - БУРЯК.

- Каким спектаклем открыли свой театр?

- "Вечно живые" по пьесе РОЗОВА (у ЕФРЕМОВА, кстати, так начинался "Современник"). Мы проработали в Комсомольске-на-Амуре 5 лет, и это были счастливые, светлые годы! А потом меня пригласили на должность главного режиссера Приморского краевого драматического театра и мы вернулись во Владивосток.

- Вы всегда стремились дать актерам заработать, будь то зарубежные гастроли или Шоу Ефима Звеняцкого, за что вас часто упрекали...

- И я по-прежнему убежден в том, что артист не должен быть голодным.

- В одном из интервью ДЖИГАРХАНЯН рассказывал, как они с ПАПАНОВЫМ приехали за границу с ящиком консервов, отравились ими, а перед спектаклем Папанов сказал: "Неужели ты думаешь, что эти консервы не отражаются в наших глазах, когда мы выходим на сцену"?

- Абсолютно с ним согласен. В нашем театре было то же самое. На гастроли мы возили с собой хлеб, сало и консервы. Я хватался за любую возможность, чтобы мои актеры могли зарабатывать. И очень благодарен Юрию ДИДЕНКО, руководившему тогда "Дальморепродуктом", за помощь в организации гастролей в Японии. Мы тоже в долгу не оставались: каждый год 4 мая на судах ДМП наши актеры уходили в охотоморскую или южнокурильскую экспедицию, играя там спектакли, устраивая концерты и творческие вечера. А в 1987 году наш театр побывал в Чехии и Словакии, что стало колоссальным прорывом!

Не забывайте, это было время тотального дефицита. Я помню, как мои актеры привозили первые джинсы, первые японские автомобили стоимостью 200-300 долларов. И хочу подчеркнуть: эти гастроли давали им не только возможность одеться и одеть своих детей. Они давали им возможность с гордо поднятой головой и выпрямленной спиной носить высокое звание АКТЕРА!

- Судя по тому, что одна из ваших депутатских инициатив связана с компенсационными выплатами деятелям искусства и культуры, эту цель вы преследуете до сих пор?

- Я стал депутатом с одной-единственной целью: донести до тех, кто формирует бюджет, как живут простые люди, особенно работающие в сфере культуры и искусства. Правда, это пока не очень-то получается. Меня слушают, но не всегда слышат. Депутаты больше заняты проблемами дорог, спорта, образования, медицины, забывая о том, что если медицина лечит тело, то театр - душу.

Финансирование культуры и искусства сегодня столь же скудное, как и 50 лет назад. В советское время на культуру выделялось 3 копейки в год на человека, сейчас - 120 руб. И дело не в губернаторе края и не в составе думы. Нет! Это вопрос государственный. Все краевые руководители, начиная с секретаря крайкома КПСС Виктора ЛОМАКИНА и заканчивая губернатором Сергеем ДАРЬКИНЫМ, по мере возможностей поддерживали наш театр. А вот на уровне государства... театр внесен в "сферу услуг", сразу после ритуальных! Так не должно быть.

- У вас есть любимые актеры, блистающие в главных ролях. А что думаете о тех, кто всегда остается в тени, проживая свою театральную жизнь в массовке?

- Да, в моих спектаклях участвуют одни и те же актеры, в которых я по-режиссерски влюблен. И у меня есть этому оправдание: их о-бо-жа-ет зритель и ходит именно на них! Театр - вещь жесткая, и №1 в нем всегда зритель. Все, что мы делаем, определяется его и только его отношением. Что же касается тех, кто, как вы говорите, остается в тени, то мы пытаемся сохранить этих людей, давая им не только возможность зарабатывать (пусть небольшие деньги), но еще и ощущение того, что ты при деле. Это дорогого стоит. И это не благотворительность, нет. Это дань уважения за верность профессии.

- Но актерская ревность, обиды все же присутствуют?

- У недовольных моей диктатурой всегда есть выбор: принимать происходящее в театре как данность, попытаться убрать меня с поста художественного руководителя или уйти самим.

- Жестко.

- Зато честно.

- Если бы вам поступил частный, отлично финансируемый заказ на постановку пьесы, которая вам категорически не нравится, согласились бы?

- Нет. Как я могу делать то, во что не верю? Хотя, конечно, был период, когда нас, режиссеров, обязывали ставить конъюнктурные политические спектакли - время было такое! - и я ставил "Синий конь на красной траве". Но сегодня другая ситуация. Поэтому лучше уж я буду репетировать "Бесприданницу" ОСТРОВСКОГО.

Кроме того, за 23 года моего руководства театром никто не принес мне достойной современной пьесы. Хорошие писатели есть, пьес - нет.

- А если бы пьеса была хорошая плюс мощная финансовая поддержка?

- ...Не знаю. Это, на самом деле, очень серьезная тема для разговора. Сегодня, когда театры стоят на грани перехода в автономные учреждения, возможно, именно заказы - но не частные, а государственные - могли бы спасти их от катастрофы. Другое дело, какова будет тематика? Если ДОСТОЕВСКИЙ, КАРАМЗИН, ОСТРОВСКИЙ - я бы с удовольствием работал по такому госзаказу!

- Спектакль, о котором вы всегда мечтали, уже был или только будет поставлен?

- Моя режиссерская мечта - это аккумуляция всех спектаклей, которые я создавал. Каждый из них ставился с особым душевным трепетом. Я не фантазировал и не мечтал, а просто делал спектакли, которые доставляют удовольствие в первую очередь зрителям, во вторую - актерам, которые в них заняты, в третью - мне самому.

- А самый любимый из почти сотни поставленных спектаклей?

- Это дипломная работа на высших режиссерских курсах "Гнездо глухаря" - по запрещенной в то время пьесе Виктора Розова. Восстановленный через 15 лет "Биндюжник и король". И, пожалуй, спектакль "Поминальная молитва", на который всегда аншлаг.

- Позволяете себе забыть о театре хотя бы на время?

- Это невозможно. Театр для меня - не место работы, где лежит моя трудовая книжка. Это насущная потребность. Мой воздух. Мое естество. Это не может надоесть, потому что без этого просто нельзя жить. Как бы высокопарно это ни звучало.

- Ваша старшая дочь исполняет главные партии в Центре оперного пения Галины ВИШНЕВСКОЙ и работает в "Геликон-Опера" у БЕРТМАНА. А если младшая скажет, что хочет быть актрисой, поддержите ее?

- Нет. Я хочу, чтобы театр всегда присутствовал в ее жизни, но она при этом была бы по другую сторону рампы - зрителем. Потому что мне очень хочется, чтобы она была защищенным человеком в нашем государстве. А в отношении актеров этого пока не наблюдается. Но я очень надеюсь, что когда-нибудь все изменится, и к людям искусства наконец-то начнут относиться не как к прослойке между рабочим и крестьянином, а согласно статусу.

Впрочем, несмотря ни на что, я прекрасно понимаю, какой подарок преподнесла мне судьба - возможность говорить словами ЧЕХОВА, ТОЛСТОГО, ДОСТОЕВСКОГО устами потрясающих "звезд" - САЛАХУТДИНОВОЙ, СЛАВСКОГО, СЕРГИЯКОВА, ТИМОШЕНКО, БЕЛОБРОВОЙ, ЗАПОРОЖЦА и целой плеяды других замечательных актеров! Я все-таки чертовски счастливый человек!