Золотая рыбка Дальнего Востока

В 2010 году рыбная отрасль страны, по данным Росрыболовства, демонстрировала уверенный рост: рыбакам удалось добыть более 4 млн тонн, что выше уровня предыдущего «лососевого» года на 5,8% и самого кризисного в новейшей истории отрасли 2004-го на 49%. Объем производства товарной пищевой рыбной продукции составил 4,6 млн тонн (рост к 2009 году – 1,5%).

Благодаря устойчивому развитию отечественного рыбохозяйственного комплекса, по экспертным оценкам, доля рыбной продукции российского производства на внутреннем рынке за 2010 год составила порядка 77,5 %.

Продолжилось динамичное развитие отрасли и в текущем году: за первое полугодие 2011 года добыто водных биоресурсов более 2 млн тонн (более 60% – рыбаками Дальневосточного бассейна); произведено 2,2 тыс. тонн пищевой рыбной продукции. Объем поставок рыбы, рыбопродуктов и морепродуктов за пределы Российской Федерации (в том числе по экспорту) составил 956 тыс. тонн, что на 3,6% больше аналогичного периода прошлого года, тогда как общий объем импорта рыбной продукции уменьшился на 18,5% (до 423 тыс. тонн).

Однако, несмотря на положительную динамику и оптимистичные показатели, финансовый результат в реальном денежном выражении не становится лучше. В 2009 г. отраслевая прибыль возросла почти в 2,5 раза, в 2010 г. – всего на 10%, нынешний, 2011 год, по словам президента Ассоциации добытчиков минтая Германа ЗВЕРЕВА, будет еще труднее. «Из-за подорожания нефти, топлива три года назад отраслевая прибыль упала на 25%, а отраслевой убыток вырос в 2,5 раза. В нынешнем году увеличены отчисления в Пенсионный фонд, а значит, вырастет и вторая по значимости статья расходов – оплата труда. Может получиться, что при общем росте денежной выручки, отраслевая прибыль поползет вниз», – озвучивает расчеты аналитиков президент АДМ.

Например, оборот рыбохозяйственных организаций Приморского края – лидера в рыболовной индустрии среди дальневосточных регионов, – по данным управления рыбного хозяйства, за первые шесть месяцев 2011 года составил 13273 млн рублей – почти 120% к уровню 2010 г. за период с января по июнь включительно предприятия выпустили 360 тыс. тонн пищевой рыбопродукции, или 120% к уровню прошлого года. В то же время в действующих ценах этот показатель снизился на 1% и составил 12728 млн рублей. Проблема заключается в том, что издержки (затраты на вылов и производство рыбной продукции) растут значительно быстрее, чем цены на конечный товар на внутреннем и внешнем рынках.

Издержек у рыбака действительно много – и в море, и на берегу. Если говорить о технической стороне вопроса, то это и флот – основной инструмент работы, который в скором времени можно будет списать на металлолом, и отсутствие полноценной инновационной переработки биоресурсов на берегу, нехватка холодильных мощностей, неразвитость транспортно-логистической инфраструктуры, проблемы в торговых сетях, отсутствие прозрачных и понятных инструментов кредитования отрасли. Добавьте сюда всевозрастающую фискальную нагрузку на предприятия, кадровый голод и законодательные «неустойки». Сказывается и влияние «мировых» факторов – внешние рынки диктуют российскому рыбаку свои условия, в том числе и ценовую политику.

С момента принятия закона «О рыболовстве» в 2004 году рыбную отрасль ежегодно пытаются «модернизировать», придать ей цивилизованный вид и очередной импульс к развитию. Законодатели предлагают одну идею за другой: сначала – таможенное декларирование всей рыбопродукции на территории РФ, затем – обязательная реализация рыбы и морепродуктов на биржах, прошлый и текущий годы прошли в борьбе против очередной инициативы – «квоты под киль».

Пытаясь разрешить проблему тотального старения флота, с одной стороны (сегодня свыше 80% судов эксплуатируются сверх нормативного срока), и развития отечественной судостроительной отрасли – с другой, идеологи «квот под киль» предложили выделять определенный объем водных биоресурсов под конкретное промысловое судно, которое будет заложено и построено на российской верфи. Ключевое слово – «будет», потому что судостроительной практики (речь идет именно о рыбопромысловом флоте) в России почти нет, равно как и практически нет верфей, способных построить современный высокотехнологичный рыболовецкий траулер, который смог бы конкурировать по качеству с зарубежными аналогами и был бы построен в приемлемые сроки. Нет даже технических заданий и готовых проектов рыбопромысловых судов. Нет специалистов.

Один из немногих, кто возобновил серийное производство, стал Благовещенский судостроительный завод (ОАО «Судостроительный завод имени Октябрьской революции»). На предприятии уже построено 10 малых рыболовных сейнеров. В текущем и последующих годах завод ежегодно планирует производить по 16 малых рыболовных сейнеров. Кроме того, заводом запущен проект строительства новых рыболовных сейнеров РС-600, ежегодный объем производства которых будет составлять до 5 судов.

«Учитывая то, что в Китае ежегодно передают заказчикам по 3500-5200 новых крупных судов (дедвейтом от 5 000 до 300 000 тонн), это без учета рыбопромысловых и служебно-вспомогательных, то 10 МРСок общим дедвейтом 256 тонн в год – ничтожно малая величина, которой можно пренебречь, хотя о ней трубят уже второй год», – говорит генеральный директор представительства в КНР RUSSIAN VIRTUS CO., LTD Виктор КАРПОВ.

«Надо признать, что на Дальнем Востоке России строить рыбопромысловый флот некому, нечем и не на чем. Плавучие доки, плавучие краны, буксиры, понтоны, станки и механизмы давным-давно распроданы. Верфи влачат жалкое существование. Персонал – уже целое поколение – никто не готовил и не готовит, поэтому нет профессиональных кадров», – считает специалист.

У отрасли накопилось столько проблем, что производить рыболовецкие суда в требуемых объемах она просто не в состоянии. Но при этом себестоимость тех МРСок, которые все-таки ценой неимоверных усилий судостроителей сходят со стапелей, такова, что рыбаки покупать их тоже не в состоянии.

Но вернемся к квотам. На сегодняшний день «свободных» биоресурсов нет – ведь чтобы «положить под киль», сначала надо где-то взять, в нашем случае – изъять. В 2008 году весь объем (помимо тех, что идут на научно-исследовательские работы, для коренных малочисленных народов Севера, Сибири и ДВ и т.д.) был распределен по долевому принципу между компаниями на 10-летний период. Сегодня базовый исторический принцип, заложенный в законе, пытаются нарушить, утверждают рыбаки, что неминуемо приведет к дестабилизации отрасли.

«Существующая система является неким гарантом стабильности. Я знаю, что в течение десяти лет у меня никто квоты не отберет, и соответственно планирую работу. Более того, я рассчитываю, что следующее распределение будет осуществляться по тому же принципу – историческому принципу освоения квот судами предприятия», – говорит генеральный директор ООО «Магаданрыба» Руслан ТЕЛЕНКОВ. Рассчитывая на долгую работу, инвестор (акционер, собственник) заинтересован вкладывать финансовые средства в производство и поддержку технического состояния флота, обновление технической производственной базы. Если фактор стабильности отсутствует, т.е. квоты могут в любой момент забрать (под чей-то киль), вкладывать средства, инвестировать в производство просто не имеет смысла. Если добавить такие «переменные», как цена на топливо, рыночная стоимость продукции, объем общего допустимого улова (т.е. наличие рыбы в воде вообще), то окажется, что вкладывать деньги в рыбный бизнес – просто опасно.

«Цель идеологов данной инициативы проста – переложить на других (в нашем случае – на рыбаков) все инвестиционные риски и обеспечить гарантированный сбыт своих изделий независимо от их качества, стоимости и сроков изготовления», – полагает президент Ассоциации добытчиков минтая. По словам Германа Зверева, рыбакам придется переплачивать вдвое-втрое за рыболовное судно, в стоимость которого «утопят» отраслевые издержки. Рыбаки заплатят оброк, уступив часть честно приобретенной на аукционах и подтвержденной промысловой историей квоты.

Аналитики полагают, что «квота под киль» усугубит и главную болезнь российского рыболовства – распыленность бизнеса и низкую капитализацию отрасли. На Дальнем Востоке работает около 1200 рыболовных судов, у них 686 судовладельцев. Причем 540 судовладельцев имеют по 1-2 судна. Тот принцип наделения долями, который сейчас прописан в законе, дает вектор для постепенного укрупнения и консолидации отрасли. «Квота под киль» все отбрасывает назад. Стимул для укрупнения исчезает: зачем покупать бизнес, если закрепленная за ним квота сокращается? Возникают возможности для злоупотреблений при распределении квот.

Президент ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» Роман ТРОЦЕНКО в качестве аргументов «за» (выделения квот под киль) привел ежегодное недоосвоение ОДУ на 40% (то есть то, что класть под киль) и диктат существующей «рыбной монополии», когда новые участники не могут войти на рынок (т.к. все квоты уже закреплены).

Обычно межотраслевые финансовые перетоки следуют из отраслей с высоким финансовым потенциалом и устойчивой рентабельностью в отрасли, испытывающие денежный голод. А что получается в нашем случае? «ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» располагает портфелем заказов на ближайшие три года объемом 400 млрд рублей (в среднем 130 млрд рублей в годовом выражении), а российское судостроение в целом, включая проектно-конструкторские и монтажно-наладочные работы, генерирует годовую выручку в 200-250 млрд рублей. Вдвое больше годовой денежной выручки рыбной отрасли! Кроме того, государственные инвестиции в судостроительную отрасль на порядок (т.е. в десять раз) превышают бюджетные назначения «рыбной ФЦП», – констатирует Герман Зверев.

Еще одной, пусть и опосредованной, возможностью обновить флот и развить капиталоемкий сектор переработки должна послужить реализация очередной законодательной инициативы главы Росрыболовства Андрея КРАЙНЕГО о перераспределении ресурсов. На прошедшем в сентябре Международном конгрессе рыбаков Андрей Крайний предложил ввести новую систему подсчета реального вылова рыбы и морепродуктов, которая будет учитывать только те уловы, которые были освоены на собственных судах компании-владельца квот на вылов, либо на судах, находящихся в лизинге. Таким образом, считает он, с одной стороны, можно будет избавиться от компаний-посредников, которые «сами ресурс не осваивают, а лишь перепродают его реальным пользователям», с другой стороны, это стимулирует собственников обновлять техническую базу.

По словам Крайнего, сегодня до 30% объема квот осваивается по договорам совместной деятельности (СД), то есть по факту перепродается реальным рыбакам на «теневом рынке квот». Например, из 280 тыс. тонн трески в Северном бассейне по СД осваивается 94 тыс. т. «Государству не нужны посредники. Рыба – это федеральный ресурс. И государство заинтересовано в эффективном освоении квот. И если для этого придется перераспределить ресурс, то я предлагаю хотя бы рассмотреть такую возможность», – сказал Крайний.

Генеральный директор ООО «Магаданрыба» Руслан ТЕЛЕНКОВ полагает, что, если удастся преодолеть все законодательные сложности при введении инициативы, она окажет на отрасль положительный эффект. «Сегодня рыбацкие предприятия вынуждены покупать более 50% квот. Но с точки зрения Налогового кодекса, такие рыбаки уже вроде как и не рыбохозяйственные организации, потому что это не они поймали, а другое юрлицо, у которого квота была куплена. И это несмотря на то, что юрлицу были заплачены деньги, на судах работали экипажи компаний – покупателей квоты, они сами осуществляли переработку уловов. Конечно, от таких посредников желательно избавиться»,– считает Руслан Теленков. По его словам, сегодня на покупку квот компания тратит больше, чем на ремонт судов, несмотря на то, что судоремонт – одна из основных расходных статей. «Это, по сути, наша чистая прибыль, которую при нормальном распределении квот мы могли бы направить на развитие предприятия», – сказал он.

Другой не менее значимой инициативой, реализация которой также должна привести к обновлению флота, является объединение промыслового пространства, на котором так давно настаивают приморцы. Исключение из закона понятия «прибрежное рыболовство», а точнее – ликвидация такого режима рыболовства будет способствовать консолидации в отрасли, считают в ведомстве. По мнению Андрея Крайнего, рыбалка – бизнес затратный и высокорискованный, и по-настоящему эффективно работать могут только представители большого бизнеса. «Они могут и модернизировать флот, и справляться с рисками, независимо от того, какую помощь будет оказывать государство – будет ли оно субсидировать ставки по кредитам или платежи по лизингам. Они имеют достаточные активы и возможности привлечь кредиты. Не может малая компания, ведущая исключительно прибрежный лов, этим заниматься. Поэтому начнется естественный процесс укрупнения, консолидация компаний», – заявил на минувшем конгрессе руководитель рыбацкого ведомства.

Впрочем, представители этого самого прибрежного рыболовства, благодаря которому выживают сотни поселков по всему тихоокеанскому побережью, не очень порадовались такому посылу главного рыбака страны.

Так, председатель совета директоров группы компаний ООО «Фирма-Морепродукт Ко ЛТД», ООО РК «Норд-Ост», ООО «Примрыбмаркет» Игорь КИМ считает, что прибрежное рыболовство – вопрос, скорее, социальный. «Обеспечивая занятость проживающего на отдаленных территориях населения, прибрежный промысел, по сути, гарантирует стабильное функционирование региона, обеспечивает его устойчивое социально-экономическое развитие», – считает господин Ким. Создание одного рабочего места в море автоматически влечет за собой создание как минимум 6-8 рабочих мест на берегу – в сфере транспорта, рыбообработки, судоремонта и т.д. «В конечном счете это значительно сократит отток населения из районов Севера и Дальнего Востока», – говорит бизнесмен. По его мнению, вместо того, чтобы ликвидировать режим прибрежного лова, ему, напротив, необходимо оказывать всестороннюю поддержку, закрепляя льготные режимы для таких предприятий, чтобы они могли работать в условиях рынка.

«Вопрос об объединении промыслового пространства приморцы ставили давно. И в этом есть разумное зерно»,– считает министр рыбного хозяйства Камчатского края Владимир ГАЛИЦЫН. Однако он напоминает, что за последнее время «лишь прибрежное рыболовство ограничивали, а промышленное рыболовство ни разу». «До тех пор пока прибрежным промыслом могли заниматься только зарегистрированные в данном субъекте РФ предприятия, оно имело смысл. Потому что тогда оно действительно было направлено на развитие берега, региона»,– сказал Владимир Галицын. Сейчас же, по его словам, возможность заявляться на аукционы и участвовать в следующем распределении прибрежных квот по окончании действия договора появилась у каждого вне зависимости от регистрации и местоположения предприятия. «С социальной точки зрения, конечно, это большая потеря»,– считает министр.

И все-таки на минувшем конгрессе рыбаков председатель комитета по аграрно-продовольственной политике и рыбохозяйственному комплексу СФ РФ Геннадий ГОРБУНОВ поддержал инициативу Росрыболовства по объединению промпространства и заверил, что комитет сделает все необходимое, чтобы в ближайшее время закрепить ее в законе.

Проблема морального и физического старения основного рабочего инструмента и обновления основной производственной базы, возможно, не стояла бы так остро, имей рыбаки реальную возможность привлечь доступные кредиты в российских финансовых институтах. Сегодня кредиты выдаются рыбопромышленникам «с трудом» и под большие проценты – из-за отсутствия ликвидной залоговой базы. Главный актив рыбаков – доли квот на вылов водных биоресурсов – пока что относятся к неработающим активам.

«Несмотря на свою очевидную экономическую ценность и оборотоспособность, доли квот – это, по сути, еще не реализованное право на вылов, которое не может передаваться в залог в силу прямого законодательного запрета, а также отсутствия необходимой законодательной базы. Получается, что основной долгосрочный актив, который дает рыбакам возможность строить стабильную работу, исключен из залоговой базы», – говорит начальник юридического управления Приморского отделения Сбербанка Таисия ЯКОВЛЕВА. Несмотря на то, что Сбербанк подготовил и еще в мае этого года направил в комитет Госдумы по финансовым рынкам предложения о внесении изменений в действующее законодательство (Федеральный закон № 166-ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов») для обеспечения возможности оформления квот на вылов ВБР в качестве залога, до сих пор не разработана методика оценки доли квот как предмета залога, которая бы и позволила охарактеризовать ликвидность данного актива.

«Рыночная стоимость отрасли искажена капиталоемкими производственными активами, не обеспечивающими надлежащую финансовую отдачу. Нет тиражируемых в массовом масштабе рентабельных технологий производства и переработки продукции, нет дешевых логистических и дистрибуционных каналов доставки продукции до конечного потребителя, нет простой и доступной системы финансирования производственных издержек, нет общеотраслевой системы финансового обсчета рисков (среди которых: неустойчивое законодательство – постоянные изменения правил рыболовства, изменение ОДУ, которые непосредственно влияют на величину доли квоты в материальном выражении; метеорологические условия; промысловая обстановка и др.). Следовательно, нет справедливой цены», – считает член общественного совета при Росрыболовстве Эдуард КЛИМОВ. По его мнению, очевидные ценовые диспропорции могут отрицательно повлиять на монетизацию квот и сделать кредитный продукт непривлекательным для рыбаков.

Цена в рыночной экономике является одним из основных показателей конкурентоспособности продукции. Понимая, какую долю в цене занимают затраты, прибыль и косвенные налоги, можно определить резервы снижения себестоимости.

Если подсчитать себестоимость минтая (без головы), то можно увидеть, что рыбацкие предприятия работают на грани возможного и вынуждены покрывать расходы за счет более высокорентабельных объектов. Если речь идет о минтае, то это икра; если речь идет о многовидовом промысле, то это треска, палтус и проч. Ведь в случае если предприятие производит убыточную или малоприбыльную продукцию и не может увеличить объем продаж, в результате чего произошло бы снижение затрат и рост массы прибыли, то ему придется снимать такую продукцию с производства, уступая свою долю рынка конкурентам. Конкурентам – значит иностранцам, которые уже давно нацелились на российский стол.

Аналитики полагают, что российская рыбопродукция не будет конкурентна по цене с зарубежной до тех пор, пока не будут снижены затраты на ее производство. Колоссальные расходы на заработную плату, налоги, топливо, электроэнергию, транспортные расходы, плюс капиталоемкое обновление основных материально-технических фондов, дороговизна кредитных ресурсов, посреднические и торговые наценки – за все это, в конечном счете, должен заплатить потребитель.

Однако пока на складывающемся рынке далеко до справедливой цены, утверждают рыбаки. По мнению экспертов, рыночная цена на конечный продукт растет, но гораздо более низкими темпами, чем затраты на ее производство. Демпингуют рынок браконьеры, которые не несут столь высокие издержки, в отличие от «честного» рыбака, а потому могут сбывать свою продукцию гораздо дешевле. Например, в этом году в разгар крабового промысла цена на краба стригуна-опилио на рынках стран Азиатско-Тихоокеанского региона упала с 20 долларов за килограмм до 7-8 долларов. Рыбопромышленники утверждают, что объемы поставок браконьерской продукции на рынки Азии сопоставимы с легальными. Так, в месяц только через корейские порты проходит более 300 тонн нелегальной продукции.

Из сравнительного анализа данных таможенных органов России и Японии, опубликованных на официальном сайте ФТС, следует, что из России в 2010 году было вывезено в два с половиной раза больше морепродуктов, чем заявлено в официальных декларациях. Ущерб составил порядка $800 млн. По мнению экспертов, аналогичная ситуация складывается и с экспортом морепродуктов в Корею. В 2009 году таможенная служба Кореи зафиксировала лишь 63,5% физического объема экспорта от соответствующих показателей по отчету ФТС России. В 2010 году «разница» еще больше – 66,8% от данных ФТС России.

Впрочем, пока развитие отрасли, а точнее прирост показателей вылова, происходит лишь за счет эксплуатации ресурсов собственной экономической зоны. «Если мы не будем модернизировать флот, рыболовство и рыбопереработку, не будем развивать аквакультуру, международное сотрудничество, не будем продолжать работу по возвращению России в Мировой океан и усиливать борьбу с незаконным промыслом, мы уже в скором времени упремся в потолок, выше которого подняться уже не удастся», – отмечает глава Федерального агентства по рыболовству.

Резервом на среднесрочную перспективу, по мнению участников рынка, остается экспорт. «Много споров относительно эффективности российского рыбного экспорта. Между тем приведем пример: Норвегия экспортирует свыше 600 тыс. тонн рыбопродукции в год, зарабатывая на этом $2,1 млрд. Россия экспортирует вдвое больше – 1,4 млн тонн рыбопродукции в год – и зарабатывает $3,7 млрд (в 1,8 раза больше). Разрыв между физическим объемом экспорта и его денежным выражением есть. Но насколько велика премия, которую получают норвежцы?» – справедливо задает вопрос президент АДМ Герман Зверев.

Для сравнения: Индия экспортирует столько же, сколько и Россия, а зарабатывает больше – $4,5 млрд. Индонезия вывозит 2,3 млн тонн и получает $6,5 млрд. Эффективность рыбного экспорта США сравнима с российским: вывозят 1,7 млн тонн, зарабатывая $4,5 млрд. Китай поставляет на зарубежные рынки 3 млн тонн рыбопродукции, и денежная эффективность экспорта на 40% превышает российскую (в расчете на условную тонну рыбопродукции). «Но отнимите из финансовых расчетов доступность, дешевизну и дисциплинированность рабочей силы, уберите дешевизну и доступность электроэнергии, кредитных ресурсов, и финансовая эффективность китайского экспорта существенно отклонится от российской», – считает Герман Зверев.

В долгосрочной перспективе рыбакам интересно развитие сектора аквакультуры. Прибрежные регионы обладают значительным потенциалом как для занятия марикультурой, так и для занятия рыбоводством. Все морские акватории у Российского побережья Японского моря и юга Охотского моря находятся в благоприятных климатических условиях для культивирования и воспроизводства наиболее дорогостоящих на внутреннем и внешнем рынке промысловых гидробионтов. Прибрежные акватории дальневосточных морей России имеют исключительно выгодный набор видов для культивирования и воспроизводства: двустворчатые моллюски (гребешки, мидии, устрица, анадара, спизула), иглокожие (морские ежи и голотурии), ракообразные (промысловые крабы, крабоиды, шримсы, чилимы, рак-богомол) и макрофиты. В последнее время появился интерес к выращиванию оболочников – это пурпурная и бугорчатые асцидии, употребляемые в пищу в Корее и Японии.

Только в Приморье общая площадь потенциальных плантаций составляет 3758 кв. км, на которых может производиться 618 тыс. тонн гидробионтов в год. Средняя удельная стоимость 1 кг экспортированной морепродукции составляет на текущий момент порядка $0,7. Однако стоимость культивируемых морепродуктов в несколько раз превышает этот показатель. Если принять во внимание обязательное снижение цены товара при расширении производства и прогнозировать среднюю стоимость культивируемых гидробионтов на уровне $1, то валовая выручка сможет превысить $600 млн за год.

Отметим, 2010 год для приморских хозяйств марикультуры стал новым этапом развития – предприятия официально закрепили за собой морские акватории и стали вести свою деятельность на законном основании. «Положительно то, что работающие хозяйства марикультуры остались с «водой», но договор о предоставлении – довольно слабый аргумент для инвестора, потому что его форма не подтверждена Государственной регистрационной службой в виде Свидетельства о праве аренды (пользования), а следовательно, не может быть объектом оценки, залога и т.п., – говорит генеральный директор ООО НПКА «Нереида» Виктор ПОКОТИЛОВ. – Все это должно быть прописано в законе, который уже несколько лет кочует из одного кабинета в другой».

Президент Дальневосточной ассоциации «Аквакультура» Александр ПЛАТОНОВ в свою очередь отмечает, что преимущественное право аквафермера на получение земельного участка «хоть и слабо», но прописано в профильном законопроекте. Еще одним важным моментом, нашедшим отражение в документе, президент ассоциации называет закрепление права собственности пользователя участка на выращенные в его границах гидробионты.

Впрочем, определенные шаги, направленные на расширение господдержки аквакультуры, уже предприняты. Так, достаточно обширно представлен раздел «Аквакультура» в проекте государственной программы «Развитие рыбохозяйственного комплекса» до 2020 г. Теперь весь вопрос в том, чтобы эта программа прошла необходимые согласования и получила финансовую подпитку.

Впрочем, до тех пор пока не будут снижены макроэкономические риски, обусловленные снижением инвестиционной привлекательности рыболовства и конкурентоспособности отечественной продукции, а также зависимостью рыбной отрасли от внешнеэкономической конъюнктуры; технологические риски, вызванные отставанием от развитых стран в уровне технологического развития отечественной производственной базы, различиями в требованиях к безопасности пищевых продуктов и организации системы контроля их соблюдения; внешнеторговые риски, вызванные колебаниями рыночной конъюнктуры и применением мер государственной поддержки в зарубежных странах, – мы не получим развитую, цивилизованную рыбную отрасль. А значит, и цивилизованный продукт.