Каждый должен нести свой чемодан

В своем первом дальневосточном интервью, которое Константин Пуликовский дал именно нашему журналу, только что назначенный полпред сказал: "Мы провозгласили абсолютную независимость на всех уровнях управления и экономики. И в порыве не заметили, что благословили самую разрушительную ее форму - независимость страны от решений ее президента и правительства". Это был май 2000 г.

Вертикаль власти с появлением института полномочных представителей президента стала жестче, а взаимоотношения "центр - регионы" более прозрачными. И в этих процессах представитель президента стал "двойным агентом", лоббируя интересы территории в Москве и достаточно жестко проводя федеральные решения в округе.

Накануне юбилея Константин Борисович встретился за чашкой чая с журналистами ГТРК "Дальневосточная", газет "Тихоокеанская звезда", "Российская газета", "АиФ-Дальинформ", РИА "Интерфакс" и журнала "Дальневосточный капитал". Формат встречи за небольшим круглым столом располагал не к трибунному разговору, а доверительному.

- Константин Борисович, были ли за эти пять лет ситуации, когда хотелось бы стукнуть кулаком, пойти закурить. Что было самым ярким из сложного? - этот первый вопрос "ДК" заставил полпреда на несколько секунд задуматься и отложить в сторону приготовленные для разговора бумаги:

- Хотите за жизнь? Давайте. Было много событий значимых и весомых для дальневосточников, а значит, и для меня. Самым трудным и сложным, конечно же, был первый год работы. Мне пришлось открывать для себя Дальний Восток, и сейчас я считаю, что узнал его и полюбил. Теперь это, если хотите, часть меня, моей жизни. В чем была основная трудность? Вспомните, как неоднозначно воспринимались на всей территории ДВ и структура полпредства, и сам полпред.

В первые месяцы практически все губернаторы, руководители законодательных органов, назначенные федеральные чиновники восприняли нас достаточно ревностно. Кто-то считал, что раз полпред назначен президентом, значит, он должен решать абсолютно все вопросы и отвечать за все происходящее на этой территории? Знаете, если бы это было так, мне было бы легче работать, я привык в своей жизни отвечать всегда и за все. Но президент в своем указе обозначил для нас лишь часть своих полномочий, четко определив, что делать, чем заниматься. Ко мне шли люди разного уровня - руководители регионов, муниципальных образований, представители политической и бизнес-элиты, предприниматели, рядовые граждане и ставили вопросы и задачи, которые я просто не мог решить. В этом была самая большая трудность - я не мог оправдать их надежд.

Было много непонимания, всяких слухов, которые оказывали влияние на работу полпредства и мою лично. Например, в начале своей работы, а это было начало лета, я все свое время уделял северным территориям - на носу была зима, и мне хотелось посмотреть, как идет подготовка к ней. В Приморье, например, добрался только в октябре. Мне предъявляли претензии: "Почему вам Приморье не нравится?" Это преподносилось так, что я кого-то больше уважаю. А я всегда говорю: "10 субъектов для меня дороги как 10 пальцев: какой ни отрежь - все больно одинаково".

Кстати, может быть, и зря я в Приморье приехал позже всех. Именно в ту первую зиму здесь разразился настоящий топливный кризис. Это был такой катастрофический момент, в котором нужно было участвовать. Я же еще не знал людей, на которых можно было опереться, и в руководстве края, и в муниципальных образованиях, где в основном и варилась эта кухня ЖКХ. Все это школа. Постепенно приходили знания и людей, и процессов.

Кстати, вот эти знания и опыт - это бесценный багаж. Ведь вначале, сформировав свой аппарат, а он на 80% состоит из дальневосточников, я столкнулся с тем, что они не знают территорию. Я приглашал людей из разных краев и областей, нам приходилось познавать болевые точки регионов всем вместе. Сегодня я доволен своей командой.

- Существует такое понятие, как лоббизм. Как вам кажется, не стали ли сотрудники вашего аппарата лоббистами чьих-то конкретных интересов? Это человеческий фактор. Удается эту ситуацию держать под контролем?

- Однозначно скажу: внутреннего лоббизма в аппарате нет. Пролоббировать что-то у меня, как у полпреда, моим сотрудникам трудно, потому что мои функции четко прописаны и ограничены. А вот нам, полпредам и моим сотрудникам, приходится лоббировать интересы ДВ в Москве и, наоборот, проводить в жизнь решения, которые принимает федеральный центр, здесь, в регионах. Мы должны увязать эти вопросы. Поэтому мало людей во власти, которые бы к нам относились позитивно. В федеральном центре не нравится, когда мы отстаиваем интересы региона (а сила лоббизма полдпреда достаточно высокая, даже из-за должности, не говоря уже о личных качествах). Но и в регионах к нам тоже не всегда относятся с большой любовью. Но вот держимся пять лет и, думаю, еще будем держаться.

- Если в Москве вас не любят, значит ли это, что в федеральном центре отсутствует понимание того, что Дальний Восток - это особый район, который выходит в АТР, и с ним связано будущее России.

- Понимание есть, но порой оно остается в декларациях. Когда начинается конкретное планирование федеральных программ, финансирования объектов, приходится заниматься жестким отстаиванием своих интересов. Точно так же поступают и в Сибири, и на Западе, и на Юге - в этом жизнь. И кто сумеет более аргументированно, умело представить в федеральном центре интересы своих регионов, тот и выигрывает в этой борьбе. Ждать, что тебе кто-то на блюдечке что-то принесет, не приходится. Но я никогда не выражаю претензий к федеральному центру, если не получилось, значит, мы виноваты: я, губернаторы не смогли доказать перспективность наших предложений.

- Константин Борисович, как вы относитесь к объединению регионов? Это некая дань моде или экономическая необходимость?

- Основа любого успеха - это управление. Есть руководитель, команда, система управления, значит, есть результат. И в своем послании Президент России тоже говорил об этом: при объединении регионов важно решить главную задачу - создать надежную систему управления территорией.

Понимаю, вас интересует мое мнение о конкретном примере Корякии и Камчатки. Я сторонник этого объединения, но этот вопрос будут решать жители этих регионов. И Камчатка, и Корякия - это сегодня не очень богатые регионы, но потенциально у них огромные возможности жить лучше. Нужно наладить управленческую работу.

Давайте смотреть на существующие реалии. В Корякском автономном округе проживает около 26 тысяч человек. По большому счету, это даже не город, а небольшой поселок. Территория имеет ценнейшие породы рыб и краба, здесь добывают платину - неужели нельзя накормить 26 тысяч человек и обеспечить их теплом? При этом в округе 12 тыс. чиновников федерального, регионального и муниципального уровня с зарплатами порядка 80-100 тыс. руб. А кочегару котельной 1 тыс. руб. не могут выплатить, не находят денег. Конечно, эти 12 тыс. чиновников будут сопротивляться объединению. Считаем дальше: в округе проживает 6 тысяч пенсионеров не местных национальностей, это люди, которые когда-то приехали осваивать эту землю. Они готовы уехать, если им будут представлены жилищные сертификаты. Мы сейчас работаем в этом направлении. По предварительным расчетам, если в течение года они оттуда переедут, то расходы на жилищные сертификаты уже через год оправдаются. И из бюджета уйдет значительная затратная часть.

Остается порядка 8 тыс. рабочих рук, которые в состоянии работать в платиновой и рыбной отраслях и создавать валовой региональный продукт, наполнять бюджет. Кстати, этот субъект самый маленький по населению из всех 89 регионов РФ находится на 8-м месте по степени бюджетной обеспеченности. Эти деньги просто проедаются. Важно, чтобы люди это поняли и приняли правильное решение, объединение принесет пользу. Я думаю, такое решение должно состояться в октябре.

- А какова будущность армии чиновников? Какие-то не очень радужные перспективы их ждут.

- Если человек хороший специалист, знающий свое дело, он найдет себе место. Чиновников тоже не бросят, им будут предложены другие варианты. И депутатам тоже не нужно волноваться, если их избрали в окружной законодательный орган, то изберут и в объединенный. Я не вижу здесь больших проблем. Могут появиться проблемы у чиновников, не связанные с объединением регионов. Сегодня активно идет реформа местного самоуправления, которая оставляет все меньше и меньше функций определенным органам власти. А если и оставляет, то четко их определяет. Уже после избрания губернаторов по новой системе мы сделали интересный анализ структур управления в регионах. Мы, например, взяли законы, где расписаны полномочия региональной власти, и структуру администрации Приморского края. Есть определенные полномочия, а в структуре управления администрации края нет ни департамента, ни отдела, которые их выполняют. Но зато есть департаменты, для которых просто нет функций в четко прописанных полномочиях региональной власти.

То же самое в муниципальных образованиях. Реформа должна привить понимание того, что власти разного уровня должны все меньше и меньше вмешиваться в функции друг друга. Каждый должен нести свой чемодан, должно быть как можно меньше неэффективных командиров.

- Что будет с Чукоткой, когда с этой территории уйдут АБРАМОВИЧ и его менеджеры?

- Я думаю, ничего плохого не будет, Чукотка будет развиваться. Я много раз говорил: "То, что сделала на Чукотке управленческая команда Романа Абрамовича, это пример того, как должен развиваться депрессивный регион". Там работают не деньги губернатора, а дочерние предприятия "Сибнефти", и бюджеты ЧАО и муниципальных образований пополняются за счет предприятий, которые зарегистрированы в Анадыре или в муниципальных образованиях и платят соответствующие налоги в бюджеты.

Сегодня многие наши регионы изучают этот опыт и начали такую же работу. Почему в Хабаровском крае все крупные предприятия зарегистрированы в Хабаровске? Если они ведут деятельность в муниципальных образованиях, они должны зарегистрировать там свои дочерние предприятия или филиалы, нужно выводить офисы прибыльных компаний в муниципальные центры, у них должны быть градообразующие предприятия. Если в муниципалитете нет возможности наполнять бюджет, то судьба таких населенных пунктов со временем будет под вопросом.

Есть еще один актуальный аспект организации жизни в таких депрессивных регионах. Люди хотят жить в благоустроенных городах. Заработав деньги на горнодобывающих, рыбных предприятиях, которые, как правило, находятся в отдаленных населенных пунктах, люди своим детям строят жилье в краевых центрах. Кто хотел уехать в Москву, уже уехали. Люди хотят жить здесь, на Дальнем Востоке, но они хотят, чтобы у них был весь комплекс социальных услуг. Я думаю, что будущее Дальнего Востока - это сеть мегаполисов.

Там же, где идет освоение природных ресурсов, должен быть организован вахтовый метод работы. Он уже сейчас внедряется на Чукотке, в Магаданской области. Полузаброшенных поселков там практически нет. Вахты работают в благоустроенных временных поселках, а люди живут в комфортабельных городах. А вот в Корякии этим не занимались.

- Каков срез человеческих проблем, с которыми обращаются в аппарат полпреда жители Дальнего Востока? На что жалуются люди, как вы реагируете на эти обращения?

- Обращений действительно очень много. Но мы не оказываем помощи конкретному человеку, который просит, чтобы ему починили крышу или заасфальтировали дорогу возле дома. Это, к сожалению или к счастью, не наша функция. Мы анализируем обращения, ведем мониторинг - как власть того или иного региона реагирует на эти проблемы. Если из какого-то муниципального образования приходят письма с одинаковыми обращениями, мы начинаем разговаривать с руководством, заставляем их эти вопросы разрешать. Процентов на 99 это получается.

Половина обращений касается деятельности системы правоохранительных органов и судебного производства. Это больная точка в нашей деятельности. Повлиять на действия правоохранительных органов достаточно сложно, судебных органов - еще сложнее. По большому счету, повлиять можно, если полпред президента скажет: "Сделай вот так", чиновник поморщится, пожалуется какому-то начальнику, а все равно сделает. Но я этого почти никогда не делаю, потому что если один раз так сделаешь, то как тогда говорить о независимых следствии, суде? Это будет блеф. Мы берем на контроль письма, пытаемся независимо расследовать просьбы и жалобы, но не вмешиваемся в эти действия. Можем заслушать руководство, разобраться, почему принято такое решение, но это ни в коем случае не давление. Такой принцип у меня и моих сотрудников. У меня очень большая надежда, что именно такой подход заставит правоохранительные органы работать более эффективно, но пока в этой области не все нормально. Это, к сожалению, факт.

- Коррумпированная бюрократия - это настоящая беда нашего государства. Об этом говорил и президент в своем послании Федеральному Собранию. Какие рычаги борьбы с этим злом есть у вас?

- Только те, которые дал мне своим указом Президент России. Прежде всего это право при назначении согласовывать кандидатуры всех федеральных чиновников и окружного, и регионального уровня. У меня нет права самому предлагать кандидатуры, но есть очень весомое право - вето, и, когда необходимо, я им пользуюсь. При этом я не обязан ни перед кем отчитываться, почему не подписал согласование на того или иного человека. Но каждое такое непростое для меня решение - это результат обстоятельного изучения биографии человека, его дел, результатов, которых он смог достичь. Это очень важно, как человек прожил жизнь и какой оставил след. За каждым из нас тянется шлейф дел, и он должен быть светлым. Для государственного чиновника - это самый важный критерий.