Реформа не должна быть революционной

- Валентин Иванович, каково ваше отношение к происходящим переменам, действительно академии наук нужна реформа, и если да, то какая?

- Согласен с тем, что реорганизация Российской академии наук необходима, но не до уровня "клуба ученых". РАН - это единственная структура, где сегодня в нормальном ритме, хотя при наличии ресурсов можно и быстрее, ведутся работы по будущим образцам техники и технологиям. Единственное, чего бы хотелось от государства - более четкой постановки задачи.

Реформа в академии идет давно, за последние годы в ДВО РАН мы сократили число научно-исследовательских учреждений на 6 единиц, пересмотрели тематику ряда институтов в сторону укрупнения, убрали дублирование. Число разрабатываемых тем в институтах отделения сокращено почти на 20% - с 311 до 245.

Изменения необходимы, ведь научный институт - это полная аналогия живого организма, где есть моменты зачатия, организации, роста, совершенствования и зрелости. И если внутри такого организма не заложен механизм регенерации, то он начинает стареть и приходит к естественному концу. Сегодня средний возраст в некоторых институтах, особенно северных, критический. Есть Институт биологических проблем Севера, единственный в своем роде в России, где средний возраст докторов наук подходит к 70 годам. Взять сейчас где-то молодежь и устроить в этот институт - невозможно. Для развития любых процессов нужна критическая масса.

Не страшно, если там не станет академического института, хуже другое: с его исчезновением общество лишится тончайшей прослойки интеллектуально обогащенных людей. Я не говорю, что ученый - это поводырь. Но когда он живет в обществе, вокруг него - его дети, семья, формируется некая среда. Когда я всякий раз в Москве отбиваюсь от повышенных сокращений, то привожу этот аргумент.

Сегодня Дальний Восток крайне малонаселен. И когда мы говорим о демографических проблемах, то их можно решить разными путями, можно завезти соотечественников из стран СНГ в большом количестве, но это будет совсем другое общество. Если мы сюда не можем привезти интеллектуально богатых людей, то надо создать условия, чтобы они здесь остались. Где дети тех, кто сейчас работает на Севере? В Москве, Петербурге, если не в Америке. Люди, работая в регионе и отдавая себя проблемам региона, свое личное стараются отсюда убрать, потому что не видят перспектив. Это проблема общества и государства.

И потом, если мы закроем в Магадане институт, автоматически уйдет высшее образование, которое там и без того не блестяще. Примерно две трети докторов наук ДВО РАН заняты сегодня преподаванием в вузах. И то, что наши дальневосточные университеты сегодня на плаву - заслуга академии наук. Сегодня наши сотрудники ведут 28 кафедр. На Камчатке в университете на кафедре вулканологии преподают только ученые нашей академии. Каждый студент этой кафедры закреплен за ученым. Для студентов это возможность получить нормальное образование, а для ученых - подобрать себе ученика.

Самое страшное, что произошло в академии наук за период перестройки, - это разрыв поколений, а ведь институт, научная школа подразумевают преемственность, когда у умудренного опытом учителя остаются ученики, продолжающие его дело. Во времена перестройки большинство тех, кому было до 30 лет, покинули институты, и смена поколений и лидеров прервалась. Покинули академию, наверное, те, кто не был связан с решением задач, подразумевающих получение дополнительных доходов. Сохранились в большей мере лаборатории и институты, которые всегда имели возможность заработать ввиду характера своих исследований. А у нас были случаи, и мы до сих пор зализываем раны от потерь, когда уходили выдающиеся люди, а после них не оставалось никого, кто бы продолжил начатое ими дело.

Я всеми силами пытаюсь сейчас вернуть из Америки ученого, который работал в океанологии. В Штатах он уже 8 лет и сегодня является в мире признанным лидером по арктическим проблемам. И он готов вернуться. Задача руководителей верхнего уровня академии как раз заключается в том, чтобы вернуть в Россию тех, кто еще может возвратиться. Они будут полезны нашей науке, потому что приобрели опыт работы в условиях жесточайшей конкуренции. Я многих знаю наших в Америке. Там есть лаборатория мерзлотоведения, в которой работают 13 российских ученых и лишь один американец, вся лаборатория говорит на русском.

- Какие у вас планы по перемещению науки в вузы?

- Есть страны, где нет академии наук, а научные центры базируются в университетах. Да, во Франции или в Англии, например, совсем другие тенденции развития и становления науки. Да, там КАВЕНДОШ организовал физическую лабораторию, из которой образовалась школа, ее выходцы разъехались по всему миру, но сохранили воспитание, привитые им элементы. Наш МГУ или ФИЗТЕХ - это тоже традиции, но таких университетов в России раз-два и все.

Перенос центра тяжести научных исследований в университеты возможен в принципе. Он должен осуществляться эволюционно и обязательно с участием академии наук. В свое время появился на Дальнем Востоке кандидат биологических наук, а впоследствии академик А.В. ЖИРМУНСКИЙ. Это был талантливый человек, который горел изнутри. Он связался со школами, и появилась малая академия. Она жива до сих пор, ее выходцы работают уже по всему миру, но привязаны к истокам. Потом появилось небольшое подразделение в университете. Сегодня это крупное отделение, туда самый большой конкурс, потому что там преподают академики.

- Как вы оцениваете перспективы ДВО РАН?

- Наше счастье, что мы не растеряли большую часть научного багажа. В каждом институте ДВО РАН есть достижения, которые делают честь всей науке. Помимо уже упомянутых наших разработок, есть интересные результаты в вулканологии, которыми сегодня пользуется мир. Так мы создали совместно с университетом Аляски (Фэрбэнкс) службу, которая предупреждает авиакомпании о пылевых облаках от извержения вулканов. И они, пролетая из Северной Америки в Азию, выбирают безопасную трассу. Где-нибудь создано что-то подобное? Это сделала академия наук, которая не обязана создавать подобные структуры. Недавно ШОЙГУ в Невельске на Сахалине негодовал по поводу состояния сейсмосети, куда деньги девали? Ведь в академию наук они не поступали, но при этом в регионе осталась только академическая сеть - это геофизическая служба РАН.

И в любом месте региона, по различным проблемам - везде работают наши эксперты. Амурская область, например, прославилась тем, что выдает хорошие инвестиционные проекты. Амурский научный центр предложил проект разработки железнорудного Гаринского месторождения. Подготовлена программу по бурым углям. Академия востребована, начиная от прогнозов до экспертизы разного рода проектов. Ученые Сибирского отделения подняли вопрос о том, чтобы труба прошла не по Байкалу, а севернее. Институты географии и Биолого-почвенный писали заключение по прокладке трубы по Приморью. Институт биологии моря инициировал создание единственного в России морского заповедника, сегодня работает над созданием океанариума. Что, кто-то из бизнеса, из власти деньги в это вложил? Ничего подобного. Это все результат гражданской позиции ученых.

В последние годы нас стали лучше финансировать. За шесть лет объем финансирования ДВО РАН вырос в пять раз. Если раньше на капстроительство нам давали 25 млн руб., то на 2008 год уже оклоо 200 млн руб. Но не все так гладко: ни копейки нет на социальную сферу. Как закреплять молодежь, если мы не можем помочь человеку решить проблему с жильем. Говорят, решайте проблему с жильем через ипотеку. Но не может пока ученый с зарплатой 11 тыс. руб. платить за ипотеку. Правда, в последние годы появились доплаты за степень, что существенно повлияло на приток молодежи.

Сегодня у нас 450 аспирантов. Но и тут есть проблема. Аспирантская стипендия копеечная, на нее не прожить, не прокормиться. Раньше мы ставили их по совместительству на ставку младшего научного сотрудника и платили зарплату. А когда пошли сокращения, нам приказали убрать всех совместителей. И всех срезали. Я и с замминистра МАЛКИНЫМ на эту тему говорил, и в академии несколько раз выступал, что на Дальнем Востоке нельзя сокращать так много, но ничего конкретно не сделано. Предстоит очередной виток сокращения. Дано в очередной раз указание сократиться на 7%. А еще раз 7% - это уже резать по живому. Есть приоритетные направления, где мы сильны, их нельзя терять, как нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Можно сокращать не очень результативные направления и сохранять за счет них сильные.

- Нужны ли в науке специальные менеджеры?

- Если функции ученых и менеджеров в управленческих структурах академии будут разделены, то это будет конец академии наук. Быть менеджером и управлять финансовыми потоками, наверное, более приятное дело, чем отвечать за научные направления, за принятие решений академии. Не надо думать, что среди ученых нет хороших менеджеров.

Я очень доволен, что на Сахалин шесть лет назад приехал директором Института морской геологии и геофизики Борис Вульфович ЛЕВИН. Он восстановил институт, который буквально сыпался, подтянул новых людей, поставил новые работы. В Благовещенске была тяжелая ситуация. Сегодня все в порядке, ситуацию нормализовали, институт существует, правда под другим названием, но коллектив и основные научные направления сохранены. В Биробиджане директор института был убит в собственной квартире. И встал вопрос: что делать? - мы могли потерять научное учреждение. Институт в Биробиджане возглавил доктор наук из ИАПУ, и дело пошло, ИКАРП нормально развивается.

- Кстати, как вы прокомментируете слухи о том, что чиновники академии распоряжаются имуществом не по назначению?

- Все имущество, которым пользуется РАН, государственное, оно передано академии в оперативное управление и в любое время решением правительства может быть отторгнуто. Мы не можем продавать имущество.

Временно не используемое имущество РАН в соответствии с законом о науке может быть сдано в аренду, полученные средства идут на поддержание материально-технической базы институтов и учреждений как дополнительное бюджетное финансирование. Другое дело, что существуют пробелы и нестыковки в нормативной базе, допускающие различное толкование ситуации, устраняются крайне медленно.

Сегодня использование имущества РАН находится под пристальным контролем большого числа компетентных органов. Подписание каждого договора аренды объектов движимого и недвижимого имущества обязательно согласовывается с собственником - Мингосимущества.

В заключении хотелось бы подчеркнуть, что Дальний Восток России имеет серьезный научный и научно-технический потенциал, который, несомненно, будет востребован обществом. Ученые готовы принять самое активное участие в социально-экономическом преобразовании региона, в укреплении его авторитета на международной арене.