Вокруг земли

Впрочем, попытки государства реанимировать отрасль привели к некоторому оживлению. Те процессы, которые удалось активизировать рядом государственных программ, коснулись и Дальнего Востока. Хотя в силу специфики каждой дальневосточной территории происходит это по-разному. Там, где интерес к сельхозпроизводству проявил бизнес, принеся с собой не только инвестиции, но и новые методы управления, новые технологии, перемены последних лет оказались довольно заметными. Речь идет, прежде всего, о южных территориях региона. Именно здесь сельхозпроизводство, переживая определенные трансформации, не всегда безболезненные, становится постепенно собственно бизнесом. Северные же районы, сохранившие в значительной степени государственные предприятия, эти процессы задели в меньшей степени.

Что бы ни говорилось о новых формах хозяйствования на земле, главная интрига всех трансформаций последних лет строится вокруг новых собственников земли. Много лет, с тех самых 90-х, когда на руки крестьянам были розданы по принципу советской уравниловки права на владение участком в несколько гектаров, вопросы земельной собственности оставались не решенными в принципе. Денег на дорогостоящую и утомительную процедуру оформления земли у крестьян не было. Но главное - смысла особого в этой собственности за все годы реформ они так и не увидели. В итоге землями сельхозназначения на протяжении многих лет распоряжались муниципалитеты, создавая так называемые фонды перераспределения. Базовым принципом землепользования, естественно, стала аренда.

До сих пор эта практика на Дальнем Востоке сохраняется в северных районах в малоизмененном виде. На Камчатке, например, только 7-8% используемых земель сельхозназначения оформлены в собственность. В Магаданской области в коллективной собственности находятся около 10% земли и свыше 80% - в аренде у предприятий через муниципальный фонд перераспределения. При этом в области, с наименьшим количеством обрабатываемых земель на Дальнем Востоке (не считая Чукотки), стабильно удается сохранить это количество гектаров в течение нескольких последних лет.

- Хозяйства сформированы и в дополнительных площадях сельскохозяйственных угодий, в основном, не нуждаются, - рассказала и.о. председателя комитета сельского хозяйства и продовольствия Татьяна КОВАЛЬСКАЯ. - При наличии в области 23,9 тыс. га пашни в обработке находится 8,4 тыс.га. Увеличение объемов производства хозяйства считают наиболее целесообразно вести за счет улучшения качественных показателей, в частности повышения урожайности. Поэтому в целом наблюдается незначительное укрупнение земельных участков в рамках оптимизации производства.

Аналогичная картина и на Сахалине. Область за два десятка лет потеряла в процентном отношении меньше всех дальневосточных территорий обрабатываемых земель. Все последние годы она удерживает их количество на одной отметке - в пределах 26 тыс. га. И только Камчатка прогнозирует на 2009 год увеличение своих площадей. Впрочем, этот регион впервые в этом году и пока единственный из северных столкнулся с практикой внешнего инвестирования.

Совсем иначе обстоят дела на юге Дальнего Востока. С землей тут, в принципе, все происходит так же, как и по всей России, разве что со своей дальневосточной спецификой. Эту специфику не в последнюю очередь определяет интерес соседних государств к российским сельскохозяйственным землям. Наиболее активно иностранцы работают в самых южных районах. О собственности тут речь, конечно, не идет - российское законодательство не позволяет иностранцам приобретать эти земли. Зато предприятия с азиатскими названиями стали вполне обычным делом на арендованных землях.

Но интерес к земельной собственности стал появляться в последнее время и у российских предпринимателей, причем не только у тех, кто тесно связан с сельским хозяйством своим основным бизнесом (скажем, переработчиков), но и у тех, кто вообще далек от сельхозпроизводства. Мировой продовольственный кризис с ростом цен на продукты питания и повышением значимости сельского хозяйства со всей очевидностью показал перспективу подобных вложений.

В Приморском крае работает сельхозпредприятие горно-рудной компании, в Амурской области - нефтяной, в Республике Саха (Якутия) - алмазной. "Это прибыльный бизнес, - говорит директор Амурской нефтяной компании Павел ИНЮТОЧКИН, - мы производим сельхозпродукцию потому, что она востребована на рынке". Но одними из основных покупателей крестьянских паев все же оказались крупные интегрированные холдинги, имеющие в своей структуре не только производственные мощности, но и переработку сельскохозяйственной продукции. Появление всех этих новых владельцев земли подтолкнуло и традиционные хозяйства к оформлению собственности на свои гектары.

Оценить масштабы приватизации земель сельхозназначения пока довольно сложно. Существующие цифры могут сказать только о количестве доведенных до конца процедур оформления собственности. А это пока все же меньшая часть земель. Пожалуй, только в Приморском крае, где этот процесс шел наиболее активно, по некоторым оценкам, скуплено порядка 50-60% паев. Если не брать в расчет количество невостребованных долей, то можно полагать, что в Приморье скупка паев у селян близка к завершению. По крайней мере, на руках у крестьян документов на право владения земельным участком почти не осталось. При этом земли часто по-прежнему остаются в аренде у предприятий. Нести столь существенные расходы, каких требует оформление собственности, пока стимулов не так много.

По этой же причине не получила до сих пор широкого распространения и практика использования земли в качестве залога при получении банковского кредита. По крайней мере, Россельхозбанк, по данным его региональных отделений, говорит о единичных случаях подобных сделок, хотя законодательство с 2006 года позволяет хозяйствам использовать этот ресурс. Наибольшее количество кредитов под залог земли выдано филиалом в Еврейской автономной области. В первом полугодии 2008 года было две сделки на сумму 18 млн руб., за пять месяцев 2009 года - 3 кредита на сумму 19 млн. Кстати, этот филиал активно работает и с другими залогами. По словам одного из его руководителей, значительная часть кредитов выдана банком под залог будущего урожая, под технику, и даже старую, с большим износом. При этом рост пролонгированных договоров в этом году почти не коснулся сделок с сельхозпроизводителями.

За этот же период Амурский и Приморский филиалы выдали только по два кредита под залог земли. Остальные дальневосточные филиалы этого банка с подобной практикой еще не сталкивались. Впрочем, объяснение столь высокой активности на фоне других дальневосточных филиалов Россельхозбанка в Биробиджане лежит на поверхности: филиал банка в ЕАО более чем на 90% кредитует сельское хозяйство области, в то время как в других регионах в этом процессе участвуют различные банки. В Амурской области, кстати, впервые с практикой использования земли в качестве залога столкнулся в 2008 году Сбербанк, выдав крупнейшему в регионе сельхозпроизводителю кредит на сумму 50 млн рублей. По словам руководителя агрофирмы "Партизан" Геннадия ЗРАЖЕВСКОГО, из тех 20 с лишним тысяч гектаров, находящихся в пользовании предприятия, в собственность оформлено только 14 тыс., но и их хватило для залогового обеспечения достаточно крупного кредита.

Еще одним важным результатом прошлого года в землепользовании стала набирающая темпы практика ввода в оборот залежных земель. Серьезным стимулом для этого послужили федеральные и региональные программы, предполагающие компенсацию части затрат на эти цели. В процесс восстановления брошенных когда-то земель включились не только собственники, но и арендаторы, и даже иностранные.

- В последнее время в крае появились арендаторы даже на землях, неиспользуемых в течение 10-15 лет, - говорит заместитель директора департамента сельского хозяйства и продовольствия Приморского края Денис УСКОВ. - В рамках реализации программы "Развитие сельскохозяйственного производства в Приморском крае на 2008-2012 годы" в 2008 году в Приморском крае было введено в оборот свыше 47 тыс. га пашни, неиспользуемой дольше трех лет. На эти цели из краевого бюджета было выделено около 100 млн рублей.

Только хозяйства группы компаний "Зерно Союз", крупнейшего на Дальнем Востоке и в Приморье холдинга, в прошлом году приобрели порядка 25 тыс. га, из которых 20 тыс. - залежные земли. Все эти площади уже введены в оборот. По данным министерства сельского хозяйства Амурской области, до недавнего времени в регионе не использовалось 450 тыс. га пашни, т.е. 38% от ее наличия. По сравнению с предыдущим годом этот показатель уменьшился на 94 тыс. га.

Если посмотреть на структуру существующих форм организации хозяйств в отрасли, то на первый взгляд может показаться, что это стихия малых форм хозяйствования, и прежде всего самой мелкой единицы - личных подсобных хозяйств. По крайней мере, счет их идет на тысячи на севере и на десятки тысяч на южных территориях. На деле это не совсем так, поскольку при всей их массе специализация у них все же не столь широкая. Кормят они население своих территорий в большей степени картофелем, овощами и молоком, в меньшей - мясом и яйцами. При этом обеспеченность собственным картофелем на всех дальневосточных территориях, по официальным данным, достаточно высокая, и в целом Дальний Восток мог бы вполне обходиться без завоза этого продукта.

Но невозможным это оказывается вовсе не по производственным причинам, а из-за отсутствия современных овоще-хранилищ практически во всех регионах. Тем не менее в Амурской области на частных подворьях выращивается 93% картофеля, 87% овощей, производится порядка 70% молока. В Республике Саха (Якутия) 72% картофеля производят хозяйства населения. В целом же на долю ЛПХ в Приморском крае, например, приходится 59% от общего производства в регионе сельхозпродукции, в Амурской области - 60%.

Национальный проект "Развитие АПК" уделил достаточно много внимания развитию этих хозяйств. Мероприятия проекта сводились по большому счету к обеспечению доступности кредитов. Но эффективность этой поддержки оказалась все же невысокой. Например, в Амурской области с 2006 года по апрель 2009-го на льготных условиях было прокредитовано около 7 тыс. ЛПХ. Объем привлеченных кредитов составил 883,2 млн руб., поддержка через субсидии оказана в сумме 62,9 млн руб. Но это всего лишь около 7% от общего числа работающих в регионе ЛПХ.

Между тем проблема всех малых форм хозяйствования, и прежде всего ЛПХ, заключается в слабой организации сбыта и низкой доступности рынков, их перенасыщенности импортом. Эту проблему уже не первый год пытаются решать и муниципальные власти, и региональные, принимая соответствующие программы, но результаты по большому счету не высоки. Так называемая горизонтальная интеграция, предполагающая кооперацию мелких производителей, способную облегчить решение многих вопросов, в том числе и реализации продукции, когда малые объемы закупа просто не выгодны оптовым покупателям, пока широкого распространения не получила.

Относительно стабильно в малых хозяйствах налажен только сбыт молока. Но тут явную заинтересованность проявили перерабатывающие молочные предприятия. Хотя и с молоком не все безоблачно. По крайней мере, тенденция к снижению поголовья крупного рогатого скота в частных подворьях сохраняется, как минимум, в половине дальневосточных субъектов. Крестьяне по-прежнему говорят о низких закупочных ценах.

В несколько иной ситуации сейчас находятся крупные предприятия. По крайней мере, именно они говорят о явной привлекательности сельскохозяйственного бизнеса. Собственная финансовая база и, как правило, относительно доступные банковские кредиты позволяют модернизировать производство, переходить на высокоэффективные технологии. К тому же внешние инвесторы проявляют интерес, прежде всего, к различным акционерным обществам и обществам с ограниченной ответственностью и почти не проявляют его к кооперативам, где они не могут стать собственниками. В результате рентабельность крупных предприятий значительно превышает этот показатель в мелких хозяйствах и даже средних. По данным ДВНИИ экономики АПК, проводившего исследование эффективности производства зерна в Амурской области, урожайность зерновых на предприятиях с небольшой площадью в 2-3 раза ниже, чем в крупных хозяйствах, где она превышает среднеобластные показатели на 29-34%. Маркетинговые преимущества тут тоже очевидны. Объемы позволяют сократить издержки по перевозке, появляется смысл закупать дорогую современную сельскохозяйственную технику. В итоге число малых и средних предприятий, не способных привлечь внешних инвесторов, сокращается. В Хабаровском крае, по данным краевого министерства, доля сельскохозяйственных кооперативов составляет всего 3,3%, в то время как ОАО - 20%, ООО - 36,6%. В Приморском крае число кооперативов больше, но тенденция та же.

В то же время в северных территориях Дальнего Востока эффективность крупных предприятий оказывается не очень высокой. Статистика Магаданской области свидетельствует об устойчивой тенденции к снижению числа крупных предприятий и росту крестьянских (фермерских) хозяйств. В структуре сельхозпроизводства области в последние годы доля крупных хозяйств уменьшилась с 33,4% до 25,8%, в то время как доля К(Ф)Х возросла с 14,6% до 22,7%. А вот личные подсобные хозяйства демонстрируют относительную стабильность, и эта тенденция в целом характерна для остальных территорий Дальнего Востока. Очевидно, эту тенденцию следует связать с эффективностью малого бизнеса на фоне отсутствия крупной частной собственности. По крайней мере, по данным комитета сельского хозяйства области, средний удой на одну фуражную корову в сельхозорганизациях составляет 1596 кг, а в крестьянских (фермерских) хозяйствах - 4108 кг.

Общероссийская тенденция создания крупных интегрированных холдингов, поощряемая государством, не обошла и Дальний Восток. В Хабаровском крае молочные комбинаты в целях обеспечения сырьем собственного производства создают дочерние предприятия в селах. Даже государственные предприятия, доля которых в общем количестве сельхозпредприятий относительно велика (23 %), обнаруживают тенденцию к объединению. Наиболее активно эти процессы прошли в Приморском крае, где работают четыре холдинга (один из которых южнокорейский), а также в Амурской области.

Полную версию статьи читайте в номере журнала "ДВ Капитал" за июнь.