Судьбу прибрежного промысла на Камчатке должны решить власти региона

После принятия поправок по прибрежке, которые были включены в закон «Об аквакультуре», за развитие прибрежного рыболовства будут отвечать власти регионов. И хотя оптимистические настроения у рыбаков присутствуют, эксперты считают, что рыбодобывающий бизнес будет по-прежнему перерабатывать весь прибрежный улов в море. Если, конечно, региональная власть не вмешается в процесс, приняв нормативные акты, которые обяжут рыбаков хотя бы небольшую часть улова привозить на берег.

Первые рыбные скандалы, связанные с новыми поправками, в регионах Дальнего Востока уже начались. На Камчатке, например, 1 июня 2013 года вышел приказ начальника ПУ ФСБ по Камчатскому краю С. ЩЕРБАКОВА, который обязал рыбаков доставлять водные биоресурсы (ВБР) на территорию полуострова исключительно в живом, свежем или охлажденном виде. Возить рыбу и морепродукты на берег должны были суда-добытчики, перегруз на другие суда запретили.

Решение камчатских пограничников вызвало протест рыбаков. Но насколько оно было неожиданным для рыбного бизнеса? Первые проблемы с несовершенством законодательного регулирования прибрежного рыболовства возникли в 2009 году у рыбаков Хабаровского края на промысле сельди. Ситуация была острая, и разрешить ее удалось во многом благодаря мудрой позиции руководства ФСБ России и погрануправления. Рыбаки и пограничники сели тогда за стол переговоров и договорились, что сельдь, которая вылавливалась в прибрежных водах, а потом замораживалась на плавбазах, является не продукцией, а замороженным уловом. Благодаря этой надуманной формулировке, на которую пограничники фактически закрыли глаза, рыбаки смогли освоить более 10 тысяч тонн сельди. Правда, позднее были приняты уточнения в терминологии, которые закрыли подобную «лазейку», но прецедент остался, и именно он многие годы позволял рыбакам Дальнего Востока избегать «наказания».

В камчатском конфликте, который развивается сегодня, речь идет о более значительных масштабах. Поэтому на защиту прибрежного промысла встали власти субъекта. Заместитель председателя регионального правительства, министр рыбного хозяйства края Владимир ГАЛИЦИН считает, что большинство компаний не смогут выполнить требования закона, и это приведет к тому, что рыбаки будут терпеть значительные экономические убытки.

«Если данное решение в полном объеме будет действовать на территории Камчатки, то самая ближайшая перспектива для нашего региона - потеря порядка 150 тыс. тонн прибрежных квот. С 1 июня суда, которые не могут исполнить требования пограничников, остановили промысел и встали перед дилеммой: сворачивать производство и остаться без прибрежного рыболовства либо дождаться какого-то положительного решения. Сегодня Камчатский край добывает около 300 тыс. тонн водных биоресурсов по квотам прибрежного рыболовства - такое количество рыбы заведомо невозможно доставить в свежем или охлажденном виде из районов промысла на берег», - утверждает региональный министр.

Однако у пограничников свое видение ситуации. Они считают, что выделение прибрежного рыболовства в качестве самостоятельного вида промысла направлено, прежде всего, на экономическое развитие прибрежных регионов России. Предполагалось, что это позволит создать на берегу инфраструктуру по переработке рыбы и морепродуктов, рабочие места, насытить регионы недорогой и качественной рыбопродукцией. На деле же, благодаря пробелам в законах, водные биоресурсы, выловленные у берегов полуострова, практически бесконтрольно вывозились в другие регионы и за границу. По данным пограничников, только в 2012 году половина судов, занимавшихся прибрежным промыслом, вообще ни разу не доставили уловы на берег. Камчатка не получила почти 200 тыс. тонн ВБР.

Между тем береговая переработка на Камчатке в плачевном состоянии. По словам президента Ассоциации рыбоконсервных предприятий Камчатки Петра ИВАНОВА, заводов по переработке с 2009 года на полуострове стало меньше в разы. Уехали квалифицированные кадры. Рыболовецкие компании, освободившись от обязанности доставлять улов на побережье, не модернизировали процесс хранения и перевозки рыбы-сырца. Кроме того, по словам перерабочиков, в эти годы на Камчатке не строились новые порты и причалы, поэтому сейчас сырец круглогодично можно возить только в Петропавловск.

«На берег идет сырец низкого качества. Большую цену за него не попросишь. А себестоимость у него высокая из-за расходов на топливо и заработную плату. У переработчиков же свои расходы: надо содержать производство, проходить сертификацию и регулярные исследования готовой продукции, платить за аренду помещений и земли», - характеризует создавшуюся ситуацию в отрасли Петр Иванов.

Только за последние годы из прибрежного рыбного бизнеса региона ушли десятки предпринимателей. Остальные бизнесмены продали свой бизнес. Например, квоты берегового предприятия - рыбоконсервного завода «Командор» - выкупил колхоз им. Ленина, который сегодня предпочитает осваивать и перерабатывать улов прямо в море. Завод же закрыт на замок. Этот пример - свидетельство того, что власть пошла по наиболее легкому пути развития рыбного бизнеса: формально разрешив консолидацию рыбных квот в прибрежке за крупными предприятиями, она позволила переформатировать прибрежное рыболовство в промышленное.

Безусловно, переработать уловы в море значительно дешевле. И неудивительно, что позиция власти нашла полное понимание у камчатских рыбопромышленников, руководителей общественных организаций рыбаков, которые фактически являются лоббистами крупного рыбного бизнеса.

Но ведь ранее эти самые идеологи от рыбного бизнеса приводили совсем другие цифры. По их словам, одно рабочее место в рыбной отрасли Камчатки создает до 11 рабочих мест в смежных отраслях производства и бюджетной сфере - это переработка, транспортировка, перегрузка рыбы и прочее. Но все это происходит только в одном-единственном случае: когда рыба идет на берег, когда она превращается в рыбопродукцию с высокой добавочной стоимостью, транспортируется, перегружается, реализуется.

Но это очень трудоемкий для бизнеса и власти процесс. Хотя последняя была обязана мобилизовать силы и потенциал для поддержки перерабатывающего берегового сектора. Но власти Камчатского края к такому повороту событий оказались не готовы, поэтому сегодня в отдаленных районах полуострова предприятия закрываются, а люди бегут. Так, по статистике, из самого рыбного Усть-Большерецкого района, между двумя последними переписями населения, убыло полторы тысячи человек.

Что касается рыбодобытчиков, нужно признать, что с 2008 года и по настоящее время бизнесу показали, что прибрежное рыболовство можно трансформировать в удобную для всех форму промышленного лова, когда все прибрежные квоты перерабатываются в продукцию прямо в море, а затем на транспортах уходят для реализации на внутренний или внешний рынок. И теперь рыбопромышленники вряд ли обратно повезут рыбу на берег в добровольном порядке.

Однако с принятием поправок по прибрежке все региональные власти Дальнего Востока должны еще раз внимательно посмотреть на свои территории, чтобы понять, как им выполнять мартовские поручения президента Владимира ПУТИНА.

Напомним, что 21 марта 2013 г. Владимир Путин поручил разобраться с экономической целесообразностью доставки уловов водных биоресурсов на берег применительно для конкретных видов водных биоресурсов и конкретных подзон. Правительство и законодатель пришли к неожиданно простому и согласованному решению: обработка уловов водных биологических ресурсов в море (на борту рыбопромыслового судна) может быть разрешена на основании представления субъекта Российской Федерации.

По мнению президента Ассоциации добытчиков минтая Германа ЗВЕРЕВА, подобное решение означает для Камчатки сохранение прибрежного промысла и многих предприятий. «Сейчас почти 150 тысяч тонн минтая добывается на Камчатке в прибрежном промысле, причем больше половины - в Беринговом море. Свыше 35 тысяч тонн трески добывается на Камчатке в прибрежном промысле. Только на этих двух объектах рыбаки планировали заработать до конца года 5-6 млрд рублей».

Но еще до принятых поправок в закон было понятно, что власть найдет компромиссное решение по «больной камчатской прибрежке». Общественные организации рыбаков и правительство Камчатского края подписали документ, который принят пограничниками. Согласно ему, рыбаки могут, как и прежде, добывать, морозить и перегружать рыбу на другие суда при условии, что она пойдет в порты РФ.

А региональная привязка прибрежки будет заключаться исключительно в том, что из домашней Петропавловск-Камчатской подзоны рыбу можно везти только в камчатские порты. Возможно, разрешат доставлять в порт Северо-Курильска.

Что будет с дальнейшим развитием прибрежного промысла на Дальнем Востоке, не берутся предсказать даже эксперты. Как отмечает Герман Зверев, прибрежная квота на Дальнем Востоке превышает 400 тысяч тонн и освоение этого ресурса происходит по-разному. Например, на Южных Курилах есть технологические и производственные возможности для доставки минтая и трески на берег для последующей переработки. На Северных Курилах совокупная прибрежная квота - около 70 тысяч тонн, а производственных возможностей куда меньше. Поэтому часть дальневосточной 400-тысячной прибрежной квоты может и должна перерабатываться на берегу, а часть - экономически целесообразно перерабатывать в море.

Юрий НУРМУХАМЕТОВ, Дальневосточный капитал № 7, июль 2013.