Борис ТИТОВ, бизнес-омбудсмен РФ: Надеюсь, в скором времени большее количество людей захочет развивать свой бизнес

- Борис Юрьевич, как вы попали на эту должность, ведь вы предприниматель, а состоявшиеся бизнесмены редко хотят быть чиновниками?

- Я понял, что заниматься только своим бизнесом не очень интересно. Захотелось большего, стало интересно заниматься более широкими задачами. И как-то завлекло: я начал заниматься общественной работой сначала в Союзе предпринимателей, затем в Российском союзе промышленников. В итоге стал членом правления, создал комитет политики Российского союза промышленников-предпринимателей, который до сих пор работает. Мы тогда целую реформу разработали, целый ряд предложений по газу подготовили, как реформировать газовую отрасль. Но в дальнейшем стало ясно, что представлять интересы среднего класса бизнеса необходимо другой организацией.

Все-таки есть разница в понимании: что такое крупный бизнес, а что такое средний и малый. И мы тогда начали создавать и реформировать «Деловую Россию», позиционировать ее как защиту интересов реального сектора экономики. И вот 10 лет практически занимались различными темами по развитию экономики и много работаем с государством. Совместно с властью сделали программу «100 шагов в деловом климате», много работали по дорожным картам России. Кроме этого, занимались и защитой бизнеса. По поручению ПУТИНА Минэкономразвития и «Деловая Россия» создали Центр общественных процедур «Бизнес против коррупции», в котором начали работать и защищать предпринимателей по конкретным делам.

- Насколько известно, Центр общественных процедур уполномочен искать выход тогда, когда обычные методы и инструменты не действуют. Когда ни региональная администрация, ни другие представители власти не могут помочь. Но ведь порой бывает, что обращение в Центр общественных процедур может только обозлить оппонентов. При этом нередко те, кто пытается бороться и добиваться справедливости, могут увидеть жесткие действия со стороны силовых структур. Как вы можете оценить воздействие вашего Центра в такой ситуации на силовой блок?

- Мы приняли решение помогать в таких ситуациях бизнесу. Знаю, что в Приморье есть подобное дело, и мы им занимается. Это крупная компания, две тысячи человек трудового коллектива. Экспертиза Центра общественных процедур показала, что меры, которые применили к ним правоохранительные органы, были неправильными. По экономическим статьям предприниматели не могут находиться в СИЗО. В этом случае нам удалось добиться освобождения двух девушек, которые сидели под домашним арестом, под подписку о невыезде. Если говорить в общем, то мы используем наши полномочия, возможности, чтобы задействовать руководство этих структур, так как начальники часто не знают о том, что творится где-то на территории. После нашего внимания руководство начинает проверки среди тех, кто натягивает на себя одеяло и начинает наезжать на бизнес. Эти люди сразу высвечиваются, особенно когда привлекаются СМИ. Безусловно, есть те, кто в такой ситуации обозлится. Но у нас есть инструменты воздействия: мы можем и в суд пойти, и привлечь их по 169 ст. «Воспрепятствование предпринимательской деятельности». Тем не менее мы не в каждом случае можем помочь. Ведь часто вопрос стоит о деньгах, больших деньгах, черных и криминальных финансах, и здесь нужно быть очень внимательным, для этого и проводим независимые юридические экспертизы.

- Есть ли некие критерии отбора предприятий, которым вы беретесь помогать и защищать? Предприниматели - особые люди, и у них своя трактовка взаимоотношений государства и власти, отношений между собой и так далее. И очень велик соблазн привлечь вашу структуру для защиты своих бизнес-интересов в конфликтах не только с властью, но и с конкурентами. Как ваша организация ведет себя в подобных случаях?

- Для нас очень важна работа, которую наш Центр делает сегодня. И он уполномочен помогать, но должна быть уверенность, что тот, кто обращается, - прав, что его права действительно нарушены и необходимо их восстанавливать. Не буду скрывать, что нередко обращаются и участники корпоративных разборок или просто нас пытаются использовать. Но я еще раз отмечу, что Центр общественных процедур - это та структура, которая работает как экспертиза. То есть мы отправляем в этот Центр материалы, если есть уголовное преследование - то уголовные дела. Центр проводит юридическую экспертизу, общественную экспертизу и принимает решение: «прав - не прав». И центр нам говорит: «Мы считаем, что этот предприниматель прав и ему надо помогать». Или наоборот: «Ситуация неясна, мы не рекомендуем помогать в этой ситуации». Бывает, и вообще отправляют материалы обратно. Мы помогаем только после тщательной экспертизы. И нас не останавливает решение суда, потому что нередко, к сожалению, судом манипулируют, и вынесенные решения не всегда справедливы. Отмечу, что с принятием закона об институте уполномоченных появилось право о пересмотре дела даже после кассационного решения.

- А такие случаи были?

- Нет, закон только вступил в силу, и пока таких примеров нет. Но мы начнем использовать эти полномочия.

- Какие самые интересные дела, которые уже были в вашей практике?

- У нас, как вы понимаете, много дел. Бывают дела трагические, когда люди сидят. Как, например, в Ростове, где человек уже 5 лет сидит в СИЗО и жене за все это время дали только одно свидание. Вот действительно трагическая судьба. Хотя я не говорю о том, что он прав: он действительно совершил экономическое преступление. Но столько сидеть в СИЗО просто в ожидании приговора нельзя. Мы начали поднимать всех и вся. К сожалению, судья продлевает ему меру пресечения, хотя как предприниматель он вообще не должен находиться в СИЗО, потому что по закону на стадии предварительного следствия предприниматели не могут содержаться в заключении. Ну а из смешных, если можно так сказать, можно привести пример с конторой ритуальных услуг, директор которой жаловался на то, что прокурор не открывает дело против врача местной больницы, который сливает информацию об умерших его конкуренту. И это не анекдот, это реальный случай.

- Как вы оцените бизнес-среду Дальневосточного региона?

- В регионе бурлящий бизнес. Владивосток, особенно в 90-е годы, привели к тому, что закрытый военный город, который жил за счет Министерства обороны, оказался брошенным на произвол судьбы. Много людей потеряло работу. В результате люди своей частной инициативой, активностью, энергией начали зарабатывать. Они просто оказались вынужденными использовать любую возможность, чтобы зарабатывать. Это касается и экспортно-импортных операций, портового и автобизнеса, и, конечно, рыбы. В результате, на своей частной инициативе, эдаком личном примере капитализма, они сумели сделать город таким, какой он есть сегодня. Люди обеспечили работой-заработком не только себя, но и многие другие слои населения. Когда идешь по городу, видишь это движение, актив, бизнес - все время что-то такое происходит. Владивосток - типичный пример, который подтверждает, что нет лучшей гарантии для нормального развития экономики, чем частная инициатива, энергия людей. У частных рыночных отношений много проблем. Бизнес не всегда справедлив, не всегда эффективен, и многие на него «обижаются», но лучше пока для развития страны и экономики ничего не придумали.

- Тогда почему все больше людей хотят быть чиновниками и все меньше - предпринимателями?

- К сожалению, в последние годы ситуация складывается таким образом, что основной заработок для страны - это не инициатива людей, а деньги от экспорта нефти и другого сырья. Мы получаем эти доходы и распределяем между людьми. В результате бизнес оказался на втором плане и не так востребован в стране. Бизнес стал инертен, люди стали лениться. Страна стала не такой активной. Конечно, ведь спокойней сидеть на диване с 9 до 18.00, чем биться за свое дело. А тут еще чиновники погрязли в коррупции. Конечно, сегодня бизнес плохо защищен. Но все меняется, ведь для этого и создали наш институт. Печально, но пока страна становится чиновничьей, бюджетной страной, и люди предпочитают получать заработную плату у государства, чем работать и развивать собственное дело. Но долго это длиться не может, нам повезло, что период высоких цен на нефть был длителен, сейчас рынок нестабилен, да и расходы наши выросли.

Поэтому и президент понимает, что просто необходимо развивать частный бизнес. И сегодня идет развитие промышленности, новая индустриализация, как мы ее называем. Начинаем постепенно двигаться в эту сторону. Все начинают понимать, что без таких серьезных мер поддержки бизнеса по созданию деловой среды, создания правильного правового и комфортного налогового регулирования, снижения тарифов и ставок по кредитам бизнес развиваться не будет. Радует, что сегодня происходит такой поворот. Экономически это сложно, риск есть, опасности - бюджет может пострадать, людям не хватит денег, пенсионная система рискует и так далее. Но тем не менее этот поворот делать необходимо. Надеюсь, в скором времени большее количество людей захочет развивать свой бизнес, а не сидеть на бюджетных зарплатах. Население почувствует, что риски сняты. Власти их будут стимулировать иметь собственное дело, быть независимыми, иметь возможность зарабатывать больше, ведь только в бизнесе можно стать реально богатым человеком. Конечно, есть риски разориться, обанкротиться, но и шансы на успех высоки.

- Какие-то вопросы будете обсуждать с руководством страны после посещения Дальнего Востока?

- Будет стоять вопрос о рыбаках, о тех проблемах, которые сейчас существуют. Это и развитие аквакультуры, и необходимость изменения законодательства, и конкретно вопросы малого бизнеса, такие как регистрация маломерных судов. Эти вопросы уже поставлены. Мы уже и с Минтрансом начали работать по регистрации, и сегодня уже выходим на решение.

- На ваш взгляд, каким должен стать ваш институт в будущем, допустим, лет через пять?

- Сегодня уже выходим на какие-то более системные вещи по изменению законодательства. Мое обращение к президенту привело к тому, что начался пересмотр дела по пенсионным взносам для индивидуальных предпринимателей. Другими вопросами мы также уже начинаем заниматься. Другой вопрос в том, что институт достаточно временный. Когда существует проблема - ее надо решать. Когда все начнет работать самостоятельно, я думаю, что и потребность в институте отпадет. По закону такой институт может существовать два срока по 10 лет, и я хотел бы, чтобы через 10 лет или я, или кто-то вместо меня институт просто упразднил.

Юрий НУРМУХАМЕТОВ,  "Дальневосточный капитал", N6, июнь