Региональный журнал для деловых кругов Дальнего Востока
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Пятница| 04 Октября, 06:59 |
|
|
|
Тема номера
|
Непал: Новый день после землетрясения
Непал, Соло Кхумбу, Лукла, высота - 2860. Идет второй день после землетрясения, от позавчера до сегодня для меня прошла жизнь. Сижу на вертолетной площадке, чуть в стороне от груза-200. За последние 20 минут дали посадку трем вертушкам. Вчера к нам в полевой госпиталь доставляли только раненых. Интервал между летной и нелетной погодой в Гималаях может идти на минуты. Сбросили вниз из базового лагеря Эвереста всех, кого имело смысл. Этим уже все равно, и летчики иногда останавливают винты, чтобы дать отдых машинам. В этих промежутках слышен нескончаемый глухой женский вой.
Она сидит на голой земле за пустыми канистрами для дозаправки. Груз-200, канистры, она. Температура - градусов 5-7 по Цельсию, ветер. На вид глубокая старуха, но я знаю, что ей должно быть чуть больше 40. В Гималаях крем от морщин не помогает. Лавина в базовом лагере забрала у нее еще одного сына. Она останавливает на мне невидящий взгляд, и мне становится мучительно стыдно не только за то, что я осталась жива. За то, что я белый человек, то ли альпинист, то ли горный турист. За то, что ее сын оказался под лавиной, обеспечивая работу одной из экспедиций для таких же альпинистов и туристов. Я знаю, что другой работы здесь нет. И я знаю, что он мог остаться под завалами в Катманду поле толчка 7.8 по Рихтеру. Много чего знаю. Но ее глухой вой отключает логику. Мне хочется откатить события на пару дней назад и проснуться.
Полковник появляется как-то сбоку, вне зоны видимости.
- Почему здесь?
Он руководитель моей группы, отвечает за результаты экспедиции во всем их многообразии. Потому имеет право задавать вопросы и не быть посланным. После ЧП мы тут все на автопилоте.
- Жду баул. Впихнули в вертушку в последнюю секунду. Сказали, что я вешу меньше.
Смотрит на мою куртку в крови (не моей, в госпитале было много раненых, и не было времени наводить красоту), идет к знакомому пилоту и что-то объясняет. Мне все равно. Я не видела его два дня. И я думала, что он мертв.
- Мне не нравится этот пилот.
- ?
- Наземная служба обеспечения разрешила мне подняться из Фериче в базовый лагерь, он не взял, хотя летел в EBC (Everestbasecamp) пустым.
- Это я запретил. Незачем тебе это видеть.
Несколькими часами спустя я пойму, почему именно незачем. Один канадец в нашей гостишке, спустивший из EBC друга, завернутого в горную палатку, вечером рассказал, как базу накрыла волна снега, льда и камней. Через две минуты базовый лагерь представлял собой кашу из тел и высокогорного снаряжения. Те, что шли в это время через ледопад Кхумбу, вероятно, умерли еще до понимания, что произошло. Тем, что были в верхних лагерях, предстояло ожидать спасательных работ двое суток, лежа на снегу.
Мы все думали, что толчок был локальным. Так думали в EBC. В Мананге. В Катманду. Так думали везде. Меня волна застала в Фериче: спустилась из EBC, плохая акклиматизация. Порошил снежок, было холодно, я сидела в комнате и варила кофе на кемпинг-газе. А дальше как в болливудском кино: затряслись стены и в абсолютной тишине раздался чей-то крик. В коридоре уже сыпались камни, я распахнула окно и села в проем, как в самое безопасное место согласно классической методичке. Трясло чуть больше минуты, но время тогда воспринималось иначе. Пятью минутами позже, выбравшись из комнаты на свежий воздух, обнаруживаю, что из десятка с лишним гостиниц в деревне уцелело только две. Моя не в списке. Люди, местные и вроде меня, стоят в состоянии оцепенения. Кто-то пытается звонить по мобильнику. Связи нет. В Фериче есть медпункт, дежурные волонтеры рассказывают всем про опасности горной болезни. Из четверых полное медицинское образование у одного - для консультаций достаточно. В медпункте должен быть радио-телефон… Связи нет. К единственному аппарату наземной связи длинная очередь из местных. Связи нет. В тот день потряхивало еще несколько раз. А в восемь вечера дежурный из медпункта сказал: «Катманду - амплитуда 7.8. В базовом лагере 10 трупов». Понимание накрыло всех в одну секунду. Разрушены не несколько гестхаусов. В руинах лежит страна.
Напяливаю на голову налобный фонарь с мыслью сейчас же подниматься в EBC. Набор высоты 1500 метров в одиночку и в полной темноте. Связи с базовым лагерем нет, но там мои люди. Деревушку тряхнуло еще раз, посыпались камни с ближайшего склона. Кто-то из уцелевшей гостиницы прокомментировал мои сборы: «Тебя завалит камнями на тропе. Выйдешь завтра в 6 утра». А в 6.15 села первая вертушка с ранеными.
Их было много. Слишком много для четверых волонтеров. Для раненых освобождены столовая и все комнаты. Из рюкзаков вытащены все медикаменты. И никто из туристов не ушел вниз, сбрасывать высоту. Нужно было максимально быстро и аккуратно вытащить раненых и отпустить вертолет за следующими: в горах погода неустойчива. Потом отсортировать спинальников и тех, кто без сознания, вколоть что надо кому надо. Потом разобраться с переломами и обморожениями. Потом как-то натопить помещение и накормить тех, кто еще способен что-то есть. Из четырех ампул кетанова две оставила в кармане: обезболивающего может не хватить, а вертушки все садятся. Моих среди раненых нет, но я уже видела достаточно, чтобы надеяться на лучшее. Последний вертолет сел около трех дня. Никого. Вариантов два: они здоровы и не нуждаются в медпомощи или груз-200 тоже в ней не нуждается…
К концу светового дня приземлился грузовой МИ-17 - забрать тех, кто на капельницах, в Катманду. Там госпитали переполнены, тех, кто не на капельницах, сказали, заберут попозже. В итоге второй рейс забрал их в Луклу, где уже дежурили товарищи из India Air Force. И вот столовая опять столовая, мы сидим вокруг буржуйки, растопленной ячьим дерьмом, и пьем дерьмовый непальский ром. Мы не знаем имен друг друга, наши имена - «эй, француз», или - «эй, парень в пуховике Marmot», или - «эй, русская». Мы говорим друг с другом на таком английском, какой не снился дикторам BBC. Внезапно стал по-иному понятен смысл местоимения «мы». Мы были здесь, мы видели это. И кто-то уверенно подливает в мой чай ром и хлопает по плечу: «Он вернется, они вернутся».
Связь с EBC восстановили глубокой ночью. Так я узнала, что они живы. К середине следующего дня нас сбросили в Луклу. Там, мало по малу, собрались все, кто шел на восхождения или на трек в регионе Соло Кхумбу. Теперь я знаю, как встречают людей с войны. Примерно так, как мы встречали живых после землетрясения.
…Катманду встретил пустыми улицами. Район, где я обычно живу, пострадал меньше прочих. Небольшие решаемые проблемы с продуктами и питьевой водой. Долгие разговоры с хозяевами гостишки о том, как все было и какие перспективы на жизнь: «Катманду будет приходить в себя не меньше года. Туристов не будет. Еще мы боимся эпидемии, потому что тела все еще под завалами, а большинство населения покинуло город, помогать некому. Они не местные, их дома в деревнях разрушены». И мне опять стыдно, на этот раз потому, что я уезжаю.
В аэропорту Tribhuvan International «Содом и Гоморра», рейсы с задержкой на два дня. Взлеты и посадки зависят от прибытия грузов гуманитарной помощи для лежащей в руинах страны. Какой-то молодой человек в одежде буддийского монаха подсаживается ко мне с беседой на тему, что в размерах Вселенной эти потери ничтожны. Я это знаю, мальчик, мне близка буддийская концепция миропонимания. Но сейчас она не поможет. Остается только достать mp3 плеер и включить Высоцкого где-то на фразе: «Друг, оставь покурить...»
Наталья ВЛАСЕНКО. Журнал "Дальневосточный капитал", июнь, 2015 год.
- "Русская деревня" появится в центре Китая
- Япония: впору поверить в легенды
- Южная Корея открывает огромный потенциал для делового туризма
- Развитие туризма в Японии в преддверии Олимпиады-2020 выходит на первый план
- Уикенд на Босфоре
- Как не ошибиться с выбором клиники в Корее
- Сингапур - Владивосток: Города, открытые морю и миру
- Непал: Новый день после землетрясения
- Дальневосточники за рубежом: Дарья Мишукова по вьетнамской версии вошла в ТОП-50 бизнес-леди стран АТР
- Японские Гавайи, или "неяпонская" Япония